Мы — военные | страница 35
— Прислугой не хочу быть — вот чего!
Словно ударили по рукам Алексея. Они сразу ослабли, отпустили Тамару. Заложив руки за спину, он, задумавшись, подошел к распахнутому настежь окну. Вот оно, начинается то, чего он так боялся! Что возразить жене? Ведь она права…
За окном сквозь зелень хвои и молодой листвы была видна казарма, правее, на бугре, топорщила крылья антенна радиолокатора. Там, за окном, напряженная жизнь, люди, с которыми его кровно связывает служба. А что остается Тамаре? Керогаз и корыто?
— Что же делать, Тома?
— Не знаю, Алеша… Я хочу работать, чем-то быть полезной не только лично тебе, но… Ты меня понимаешь?
— Понимаю. Но в школах сейчас кончается учебный год. Надо ждать осени.
— Было бы чего ждать! Знаешь что, Алеша, хорошо бы устроиться учительницей здесь, в соседнем колхозе.
— Но ты хотела в среднюю школу…
— Пойду и в семилетку, даже лучше для практики. А через год-два, глядишь, она будет средней. Сейчас там старая учительница, говорят, оставляет работу.
— Вот и прекрасно! Поезжай в районо, выясни. Тебе все равно в Долгово надо, — возможно, учетная карточка в райкоме получена.
— Поеду! Только ты, Алеша, проводи меня. Тебе тоже не мешает познакомиться с районным начальством.
— Хорошо, поедем! Доложу майору и поедем.
Лыков не возражал, чтобы Званцев поехал к «районному начальству», но предупредил:
— Будут намекать насчет помощи колхозу — на удочку не поддавайся, держись! У нас воинское подразделение, а не биржа труда.
В РАЙОННЫЙ ЦЕНТР!..
— Секретарь райкома у себя?
Девушка, к которой обратился Алексей, мастерила из серой оберточной бумаги большой конверт. Оттопырив испачканные клеем пальцы, она взглянула на офицера и его спутницу так, словно давно дожидалась их.
— Да, да, у себя. Заходите, пожалуйста.
При первом взгляде Званцевым показалось, что кабинет секретаря райкома партии пуст: за письменным столом торчала спинка пустого кресла. Потом лишь они заметили, что два человека разговаривают на потертом кожаном диванчике. Одному из них, толстому здоровяку с бритой головой, очевидно, перевалило за сорок. Одет он был в серый, хорошо сшитый костюм.
Второй собеседник, быстроглазый, порывистый, выглядел значительно моложе. Широко открытый воротник его кремовой тенниски с застежкой-молнией обнажал крепкую загорелую шею спортсмена. «Толстяк, по всей видимости, и есть секретарь райкома Комлев, — прикинула Тамара, — а этот атлет смахивает на комсомольского активиста».
Здороваясь с вошедшими, молодой переводил пытливый изучающий взгляд с одного на другого.