«Это хорошо», – говорю, – «Эх я бы тоже в Ленинград съездил, на дворцы всякие посмотреть, в музеи сходить».
«Так давайте с ними, Тимофей Миронович. У меня трёхкомнатная квартира пустая. Родителей-то нет. Разместимся».
– Вот такой разговор у меня состоялся. Сказал, что подумаю. И вот думаю. Взять Фомина с собой, упросить парней, чтобы они нам дворцы всякие показали и этот тоже, где клад спрятан в том числе. Ну, и найти там, пока они, скажем, за мороженками ходят или за булочками. Что скажите, Аркадий Николаевич? – комендант, радостно улыбался, почти решил ребус, что ему генерал загадал.
– А ведь и, правда, всё замечательно складывается. Ребята милиционеры, на хорошем счету. Офицеры. Родители, видимо, положительные. Идеальный вариант для свидетелей. Договаривайся Мироныч, только нужно Фомина как-то залегендировать, чтобы без всяких подозрений и вопросов.
– Подумаю …
– Стоп. Отлично. Тогда и я там буду. Подстрахую если что. Там 8 мая игра второго тура чемпиона: Зенит (Ленинград) – Торпедо (Горький). Вот. И я Вовку на неё могу взять. За компанию. А там встретимся на стадионе. Я вам рядом с нами места организую. Ну, потом ты и предложишь на дворцы Фомину посмотреть.
– Отлично, Аркадий Николаевич. Прямо, как разведчики мы во вражеском тылу, – гыгыкнул комендант. И сделал вид, что воровато оглядывается.
– Ну, не во вражеском. Но лучше перебдеть. Целее будешь, – невольно бросил взгляд по сторонам и Аполлонов.
– Не буду спорить. Так утверждаем план?
– Утверждаем. Зови этих Рублёвых. Пусть дальше красоту наводят. За что хоть страдают?
– Да плитку электрическую принесли в общежитие, а тут проводка ещё с дореволюционных времён. Пожгли всю.
– Вона чё. Мне Фомин тоже электроплитку принёс. Поехал-ка я домой быстрее, а то сгорят мои девки.
Ашхабад переводится с персидского языка как «Город любви».
Ашхабад встречал зеленью. После Москвы, где только почки на деревьях набухать стали, здесь уже вовсю цвели всякие яблони, груши, персики или, может, что экзотическое, как там выглядит эта самая смоковница в цвету.
Городом, по большому счёту, назвать Ашхабад было нельзя. Это одноэтажные саманные домики стоящие ровными рядами. Огромное село. Ах, да кишлак. Или аул? Как здесь сёла называются? И только в центре самом на площади Карла Маркса были ряды двухэтажных зданий. Горком партии. Милиция. Дома для работающих в этих зданиях и общежития. Городок по количеству жителей не большой. В самолёте сказали, что сто двадцать тысяч. И как это не странно половина население – это русские. Их завезли сюда в войну, руководить и работать на нескольких оборонных заводах.
