Степан глянул на утрамбованный гравий.
– Это сакбе, майянская дорога. Ей полторы тыщи лет.
– Или больше, – гордо кивнул Призрак Медведя.
– Или больше…
Сакбе, выложенная по краям громадными каменными глыбами, пересекла обширное болото по прямой. Неожиданно орущий, квакающий, пищавший и поющий лес затих, прислушиваясь к гулкому, рокочущему звуку – будто человек кашлял, только громче и гортанней.
– Ягуар, – спокойно прокомментировал Чак. – Голодный.
– Бедная киса… – буркнул Вакарчук, косясь на чащу.
Дальше троица двинулась в молчании. Слышно было лишь сопение да свирепые шлепки – москиты набрасывались как вампиры, измученные бескровной диетой.
Вскоре дорожка сузилась до тропинки и вильнула, забираясь на возвышенность, поросшую хлопковыми деревьями. Здесь дул ветер с моря, отгонявший кровососов. Еще немного, еще чуть-чуть, и тропка пошла на спад, выводя к мельчайшему городишке Пуэрто-Кавальос, запущенному и забытому.
Зато вид как на картинке: лазурное море, белый песок и пальмы, лениво шелестящие перистыми листьями.
– Дальше я сам, – индеец передал Вальцеву свой исхудавший рюкзак и вразвалочку направился к причалам, где скреблись бортами рыбацкие лодки. Сбоку, словно дистанцируясь от мелкоты, покачивалась ладная шхунка.
«Явно не тяжким трудом нажита, – проснулось в Степане пролетарское чутье. – Контрабанда или наркотики…»
Глянув под ноги, он сел, уминая шуршащий коралловый песок.
– Умаялся? – Максим опустился рядом.
– Да фиг его знает. – Вакарчук неуверенно пожал плечами. – Привык! Просто… Заканчивается вроде наше бродилово, а дальше – смутно и туманно.
– Не фантазируй, – хмыкнул Вальцев. – Ну да, не Штирлицы мы! Ничего… Дроздов все понял как надо, да и на Лубянке, чай, не дураки сидят. Нам, главное, до кубинских берегов доплыть! А там… не знаю. С ДГИ[6], наверное, свяжемся. Или сразу с Ворониным[7]. А дальше… – он пожал плечами.
– Возможны варианты, – понятливо кивнул Степан. – О, наш Чингачгук воротился…
Лицо приближавшегося Чарли выглядело, как всегда, бесстрастным и непроницаемым, но Вакарчук давно приноровился к повадкам индейца. Обсидиановые глаза живо шарят по сторонам, в походке – развалистая ленца… Стало быть, «усё у порядке».
– Вечером отплываем, – доложил Гоустбир, щурясь на берилловый разлив моря. – Капитан Санчес взял недорого.
– Вот что доллары животворящие делают! – наставительно выставил палец Степан.
По губам Чака скользнула улыбка.
– У меня еще осталось malenko. Хватит на буррито с тортильями.
