стыду остается лишь исчезнуть, создать условия, чтобы о нем забыли. Такое исчезновение, безусловно, чаще происходит из-за расщепления
>* Я, чем из-за вытеснения
>*, защищающего каждого из нас от пережитого ранее стыда.
В обществах, где люди живут, находясь больше под угрозой стыда, чем под угрозой виновности, стыд играет регуляторную роль – в Антильских обществах говорят: «Избегайте публичного оскорбления!», но это происходит ценой усиления персекуторных чувств. «Грубый голос», осуждающий виновного, брызжет из-за кулис внутренней сцены, а глаз, видящий выставленного на посмешище, царит на социальной сцене.
Идея сублимации долгое время страдала от определения, в соответствии с которым ей отводилась роль «десексуализации», сведения сексуальных влечений>* к культурным, социально значимым целям. Каким-то неизвестным магическим образом то, что было сексуальным, переставало быть таковым, становясь возвышенным; непоследовательность суждения стала причиной иронии Лакана: «Вы хотите сказать, что цель изменилась, что она была сексуальной, а теперь уже нет? И из этого следует заключение, что сексуальное либидо лишилось сексуальности. Вот, стало быть, почему ваша дочь немая».
Опираясь на гипотезу «первопричин», Фрейд видит все по-другому. Идея состоит в том, что либидо, благодаря своим способностям к метаморфозам, сразу же ускользает от участи вытеснения>*; сублимация понимается теперь уже не как окончательная фигура возвышения, даже очищения от первоначальной сырой сексуальности, а как ее первое производное, относящееся к природе сексуального влечения, к пластичности>* его природы, а не к его дистанцированию. В золоте не меньше сексуальности, чем в свинце, в «кассете» со спектаклем «Скупой» не меньше страсти, чем в анальном>* аспекте, из которого проистекает скупость. Просто сексуальная жизнь сместилась и стала неузнаваемой.
Сублимация наводит мост между искусством и инфантильной сексуальностью>*; общим для них является следование к финальности без финала, реализация желания порвать со всеми формами утилитаризма. Для ребенка является открытием, что благодаря форме своих губ и консистенции своей слюны он может пускать пузыри. Но это ни к чему не приводит, это не дает полного удовлетворения, это является причиной, по которой ребенок не унимается. Еще и еще…
А разве в искусстве происходит иначе, когда при помощи нескольких тюбиков, холста и кисти можно «вдохнуть страсть в природу и в предметы?» (Из речи Антуана Арто о Ван Гоге).
