, чем любви, создающей смятение. «Винникотту мы обязаны более прогрессивной и в то же время более детализированной концепцией психогенеза объекта». Первый объект не только частичный, но и тот, на который младенец переносит свою привязанность к матери в ее отсутствие. Является ли он частью Я>*, противится ли ему? Почти нет различий между углом подушки, которую сосет младенец, куском ткани, который он держит между пальцами, и плюшевым мишкой, между его кожей и кожей материнской груди.
В период правления Женевской Республикой Кальвин поощрял торговлю пряностями, но в то же время запрещал подданным употреблять их во избежание излишнего возбуждения дворцовой челяди! Значительно раньше монахи Средневековья со злобными проклятьями преследовали «кокетство» женщин, они это делали с такой же энергией и яростью, с которой осуждали внебрачные телесные связи, блуд, поскольку подозревали, что этот язык флирта позволяет окольным способом высвободить свою сексуальность.
Рот является сексуальным органом, и одна из разновидностей предварительных ласк как нельзя лучше напоминает нам об этом. Многое можно сказать об удовольствии>* и отвращении, связанных со ртом, о блаженстве гурмана, у которого слюнки текут, о больном анорексией, отказывающемся его открывать, не обойдя вниманием и грешного балагура. Рот может стать половым органом, как и другие части тела, к примеру, грудь, одновременно получающая и отдающая удовольствие, чаще всего бессознательно. Первый опыт удовольствия связан скорее с разными частями тела, чем с одной-единственной.
Начало психической жизни тесно связано со ртом, первым действием Я>* является инкорпорация>*; вначале нет никакой разницы между питанием/поглощением и любовью, выплевыванием/отвержением и ненавистью. Когда все идет своим чередом, психическое частично отрывается от этой первичной соматической модели. Однако так происходит не всегда, особенно в случаях алкоголизма и нарушения пищевого поведения, а также и в других, менее драматичных формах: сколько мужчин находят свое «счастье» только лишь при условии превращения своей партнерши или жены в «кормящую мать», часто заставляя ее при этом во всем им потакать.
«Я есть другой» (Рембо). Поэт интуитивно постигает, а психоаналитик формулирует гипотезу: нет ничего самого значимого в жизни человека, в его страданиях и радостях, как нет ничего самого чрезмерного в его страстных желаниях или в отвращении, что не нашло бы своего начала в определенном месте психики, недоступном для сознания. Схватка между психическими персонажами иногда пробивается наружу, когда Я
