Несколько часов я покемарил в машине – я слишком нарезался, чтобы меня подобрал хоть один таксист, но не настолько, чтобы постучать в дверь к маме. Проснулся я с ощущением, будто во рту что-то сдохло мучительной смертью. Холодным непогожим утром сырость пробирала до костей. Минут двадцать у меня ушло на разминку затекшей шеи.
Пустые улицы блестели мокрым блеском, колокола звонили к утренней мессе, и никому не было до меня дела. Я нашел унылое кафе, полное унылых работяг из Восточной Европы, и взял сытный завтрак: непропеченные оладьи, горсть нурофена и ведро кофе. Прикинув, что уровень алкоголя у меня в крови, скорее всего, снизился до пределов нормы, я сел в машину и поехал домой, там швырнул одежду, которую не снимал с самого утра пятницы, в стиральную машину, а самого себя – под очень горячий душ и задумался, что делать дальше.
Я развязался с этим делом окончательно и бесповоротно. Пусть с ним возится Снайпер – мне не жалко. Он всегда был занудным говнюком, но в кои-то веки его одержимость победами мне на руку: рано или поздно он добьется правосудия для Рози, если это вообще возможно, и даже будет держать меня в курсе главных подвижек в расследовании – необязательно из альтруистических соображений, но мне было плевать. Меньше чем за полтора дня я нахлебался от своей семейки еще на двадцать два года вперед. Этим утром, стоя под душем, я мог побиться об заклад хоть с самим сатаной, что ничему на свете не затащить меня назад на Фейтфул-Плейс.
Прежде чем забросить эту мутотень назад в тот круг ада, откуда она явилась, мне оставалось только подчистить пару хвостов. По-моему, “закрытие гештальта” – это дымящаяся куча навоза, выдуманная, чтобы буржуи оплачивали “ягуары” мозгоправов. Все равно надо было убедиться, что в подвале нашли именно Рози, узнать, как она умерла, не отыскали ли Снайпер и его ребята хоть малейшую зацепку – куда Рози направлялась в ту ночь, когда кто-то ее остановил. Всю мою взрослую жизнь определил шрам в форме отсутствия Рози Дейли. Вероятность, что этот огромный рубец может затянуться, оглушила меня и выбила из колеи настолько, что в результате я дошел до несусветной дичи – пьянки с братьями и сестрами. При одной мысли об этом еще двумя днями раньше я бы с криком умчался куда подальше и без оглядки. Неплохо было бы собраться с мыслями, пока я не натворил таких глупостей, что дело закончится ампутацией.
Я оделся в чистое, вышел на балкон, закурил и позвонил Снайперу.
