— «Гиммели» на службе у царя Секиры? — спросил Верховный Хранитель.
— Фенех и Ка свой, и детей своих продадут, если золото сверкнёт, — ответил Маатеманх, — что за народ…
— А вот теперь, подробней, достойнейший! — сказал Ипи полушёпотом.
— Куда уж подробней… — «первый мудрец» снова вздохнул, — умён Шинбаал, но молод и неопытен. Помнишь же, после ухода нечестивцев из Тисури, наши занимались снятием с мели брошенных ладей эллинов и фенех.
— Причём тут неопытность Шинбаала?
— Не был ты в Ушу после македонян. А я сразу прибыл, — Маатеманх помрачнел и голос его стал звучать глуше, — не видел раздутых трупов женщин, которым после насилия перерезали горло. Не видел детей, брошенных на копья. Некоторым просто головы о камни разбивали…
— Я не видел этого сам, но знаю, что там было, — посерьёзнев, сказал Ранефер, — мне доложили и о том, что виновных в бесчинствах царь приказал казнить и бросить без погребения. Они творили зло, обозлённые потерями, но царь и военачальники сурово покарали их. Потому я не имею претензий к Александру. Однако, я все ещё не могу понять, при чём здесь наивность Шинбаала?
— Знал бы ты, за что казнены эти воины, Ипи, — «мудрец» посмотрел Верховному Хранителю в лицо, и от взгляда его пробирала дрожь, — они испугались гнева Нетеру. Виновными назвали своих союзников-фенех, пришедших из того, общего для них мира. И немало побили. Едва своего жреца-прорицателя не зарезали, начали бунтовать. Вот этих, перечисленных и казнили. А за бесчинства в Ушу даже палок никому не всыпали…
Ипи отвернулся, припомнив слова Величайшего: «Зато я видел, как они грабят города!»
— А что касается Шинбаала, то тут все просто, — сказал «мудрец», — вы снимали с мелей и поднимали со дна эти, как их… пентеры. А трие… язык сломаешь… триеры бросили.
— Да, — подтвердил Ипи, — Величайшего они не очень заинтересовали. Он любит большие корабли.
— Однако Шинбаал не дал пропасть добру. Он и триеры поднял. Так вот, царь Тидиана не пожелал подчиниться Александру, вывез семью, знать, крупных торговцев и лучших ремесленников. Одним словом, оставил Александра с носом. Жители со скотом и запасами ушли в кедровые чащи. Александр сжёг в Тидиане все, что могло гореть. Вырезал жрецов, что остались, а рабов вторично поработил и увёл. Плюнул на Тидиан.
— Знаю. Поступил царь фенех мудро. И отважно, ничего не скажешь.
— Отважный и неглупый — да! Но фенех, на то и фенех — торговец всегда останется торговцем. У Шинбаала он приобрёл две триеры. Как-то через нашу голову умудрился сговориться с Энилом, испросил у него корабелов. Те ему и построили ещё несколько триер по образцу. Полагаю, Шинбаал продал корабли безо всякой задней мысли. Они же покорёженные, их ещё ремонтировать… А зачем царю Тидиана боевой флот? Он после эллинского разорения под нашу руку подался. Но не простаивать же добру такому без дела.
