.
— Здравствуй тысячу лет, великий царь! — согнулся он в глубоком поклоне, — две вести и обе плохие.
Цитанта сжал подлокотники кресла, потемнел лицом.
— Говори.
— Тархунтасса пала? — подался вперёд побледневший Пиллия.
Муваталли посмотрел на него недружелюбно. Как и другие военачальники хатти, он считал, что беглый царь, бросивший своих подданных, которые все ещё сражаются с врагом, не заслуживает такого приёма, который ему оказывает Цитанта.
— Об этом ничего не известно. Но войско макандуша миновало Врата Тешуба.
— Сам Алекшандуш ведёт его?
— Пока точно не ясно. Гонец утверждает, что дозорные не заметили во главе колонны светловолосого царственного воина. Приказания отдаёт другой человек.
Цитанта некоторое время молчал, потом сказал:
— Или-Тешуб, оставь нас. Самое время испросить бога о грядущем.
Жрец поспешил убраться. Царь проводил его глазами. Он был бы не прочь выгнать и Пиллию, оставив в зале лишь тех, кому мог доверять, но не желал оскорблять, пусть данника, но все же царя. Ибо тот загнан в угол и в таком положении может решиться на любую подлость, на которую в другой ситуации у него никогда не хватило бы смелости.
— Стало быть, макандуша решили совершить набег, пограбить, а царь их, скорее всего, все ещё осаждает Тархунтассу. Что же, тем лучше. Они совершили ошибку, разделив силы. Хуцция — ты поведёшь войско. Окажем им достойный приём. Муваталли, ты присоединишься к наследнику. Мы слишком мало знаем об этом Алекшандуше из Аххиявы. Следует захватить в плен побольше высокородных воинов и как следует допросить их. В этом деле лучше тебя не справится никто.
Первый Страж с достоинством поклонился.
— Сколько их идёт? — спросил Аннита.
— Сочли не более пяти тысяч.
— Пять тысяч? — удивился царь, — и с такими силами они собираются воевать с нами? Нет, это точно разбойничий набег. И это подтверждает то, что Тархунтасса держится — Алекшандуш не решился оторвать от осады большие силы.
— Я бы не стал их недооценивать, — просипел Пиллия.
Цитанта усмехнулся. Царь Киццувадны напуган так, что вздрагивает от одного упоминания макандуша, а увидев их, наверняка испортит свой дорогой наряд. Впрочем, кое в чём он прав. Не следует сейчас состязаться с пришельцами в доблестях. Нужно просто передавить их, как клопов. Пусть Алекшандуш узнает, что воинство его сгинуло бесследно в земле хатти.
— Хуцция, возьмёшь десять тысяч воинов и тысячу колесниц. Не вздумай красоваться перед ними. Просто перебей. Они никогда не бывали в наших землях. Пойдут, не зная дороги…
