— Нет, царственная, что ты. Он простой воин, один из многих.
Мерит некоторое время молчала, все ещё не поворачиваясь к Аристомену. Он терпеливо ждал.
— Я прочитала твоё письмо.
«Ещё бы ты не прочитала», — подумал лазутчик, но ничего не сказал.
— Оно очень тронуло меня. В той части, где ты вспоминаешь вашего отца и пишешь, что Иерониму, верно, легче. Скажи, ты был женат?
— Да, госпожа. В другой жизни, — ответил Аристомен, дрогнувшим голосом.
Мерит вздохнула. Лазутчик понял, что стрела попала в цель.
Он знал её слабость, в меньшей степени присущую и Верховному Хранителю. Слишком они оба чувствительны, да жалостливы к чужому несчастью.
Вся эта царственная троица, брат, сестра и фараон, занималась стихосложением. Мерит-Ра декламировала Аристомену свои стихи, а также сочинённые Ранефером, при этом аккомпанировала себе на музыкальном инструменте, напоминающем лиру. Стихи были под стать музыке — торжественно-печальные. Любят они погрустить над своей «нелёгкой судьбой».
Значит, проняло. Ещё бы. Мерит-Ра — само сочувствие и доброта. Когда никого ядами не травит.
— Ты расскажешь мне о ней?
— Возможно позже, госпожа.
— Хорошо.
Мерит, наконец, повернулась к Аристомену.
— Ты выбрал для письма плохой папирус. Он весь испещрён какими-то крошечными дырками, которые видны лишь на просвет. Не понимаю, почему ты вообще не выбросил его, ведь писать на таком неудобно.
На лице Аристомена не дрогнул ни один мускул, но сердце забилось чаще.
— Я прикажу, чтобы папирусы, которые выдают тебе для письма, лучше проверяли, — сказала Мерит-Ра, глядя ему прямо в глаза.
Он коротко кивнул.
«Заметила. Что ж, только ребёнок бы не заметил».
— Давай начнём наш урок, — распорядилась правительница, — мы давно не занимались.
— Скажи, госпожа, — спокойным ровным голосом спросил Аристомен, — читая моё письмо, встретила ли ты незнакомые слова?
— Да, несколько. Как раз хотела, чтобы ты объяснил мне их значения.
Во время урока, отвечая на её вопросы, называя новые слова, записывая их на вощёной табличке, поправляя произношение царицы, Аристомен несколько раз ловил её внимательные взгляды. Подозревает и следит за его поведением, не выдаст ли себя хитрый эллин.
Он проколол папирус тонкой булавкой во множестве мест, но лишь небольшая часть крошечных отверстий расположилась прямо на буквах. Эта грубая тайнопись, изобретённая Энеем Тактиком, способна обмануть несведущего человека, но не Мерит-Ра, искушённую в подобных делах. Наверняка она папирус и над лампой подержала, ожидая, не проявятся ли слова между строк. Послание царица прочитать не смогла, но подозрения все же не отринула. Не отдаст письмо посланнице? Или решит поиграть в эту увлекательную игру, кто кого перехитрит?
