— Я смотрю, он очаровал тебя? Позволил нам сохранить лицо… — и добавил совсем негромко, — не вышло бы так, что мы поставили козла охранителем огорода…
Глядя в спину удаляющимся хеттам, Эвмен прошептал:
— Бойтесь данайцев, даже дары приносящих…
— Ты не прав, — сказал Александр, — я действительно намерен жить с ними в мире. Наш враг — Тутмос. Сейчас он намного сильнее нас, потому нам необходимы друзья.
Александр не блефовал, димахи Кратера действительно вышли в тыл колонны хеттов и, застав на привале три сотни воинов, немного отставших от своих, пленили их. Теримаху удалось обойтись без кровопролития, за что царь в очередной раз отличил его, наградив дорогой золотой чашей, взятой в Библе.
Царь сдержал обещание и опустил всех пленных. Войско двинулось в обратный путь, и вскоре рыжий обнял жену.
— Ну чего ревёшь-то, дурочка? — приговаривал он, поглаживая её живот, — я же говорил, все обойдётся. Я везучий!
Цитанта, выслушав сына и Первого Стража, преисполнился благодушия и удовлетворения. Гора с плеч свалилась. Он повелел подданным радоваться. А на Пиллию в Хаттусе теперь смотрели очень косо.
Хетты славились, как мастера составления всевозможных договоров и совсем скоро на больших серебряных досках была отчеканена надпись:
«Смотри! Я, Цитанта, сын Тахурваили, правитель хатти, вместе с Алекшандушем, великим властителем Аххиявы, Киццувадны и Алаши, пребываю в мире добром и в братстве добром. Да будут дети детей правителя хатти в братстве и мире с детьми детей Алекшандуша. И не случится вражды между ними вековечно…»
Уасит
Малый зал совещаний Дома Маат скорее походил на потайную комнату, да и показался бы таковой чужеземцам, привыкшим к простору и торжественности присутственных мест высокородных сановников. Однако именно здесь решались такие вопросы, коим было суждено откликнуться через сотню, а то и не одну лет. Здесь решались судьбы царств.
Далеко на западе Атум-Ра клонился к горизонту. Мерит-Ра любила закаты. Говорила, что кровавая медь светила и тишина, как ни что иное, способствует трезвости мысли. Вот и сейчас, измученная непонятным беспокойством, она смотрела в окно, надеясь, что испытанное средство поможет.
«Закат приносит покой…» — вспомнились слова Ипи, сказанные так давно… Давно…
Не прикрывая глаз, Мерит смотрела на расплывающегося в вечернем мареве Старика-Атума. Она не видела его. Перед глазами иное… Память брата, неотделимая от её собственной. Общая память…
