— Ты предлагаешь нам союз против мицри, царь Алекшандуш? Ты собираешься объявить им войну?
— Нет, — качнул головой Александо, — воевать с ними я не собираюсь. Но вы сами видите, как далеко уже зашёл Тутмос.
— Манабхарра воюет с Митанни, — заметил Муваталли, — они давние враги Страны Реки.
— Воюет и побеждает, — согласился царь, — а кто будет следующим?
— Шанкара, — пожал плечами Первый Страж.
— Вавилон, — подсказал царю Итту-Бел.
— Возможно, в течение нескольких лет Тутмос возьмёт и Вавилон. А потом?
— Муваталли, наш царственный гость прав, — сказал Хуцция, — мицри все больше наращивают своё могущество. Я не вижу причин, почему бы они отказались от завоеваний, раз одерживают победы.
На «гостя» Александр не обиделся. Пусть шатёр его, но земля, на которой он стоит, принадлежит хеттам.
— Я предлагаю вам оборонительный союз, симмахию, — сказал Александр, — пусть великий царь хатти признает царство Киццувадну не данником, а равноправным союзником. Пусть не оказывает более помощи свергнутому Пиллие, но признает меня законным властителем Киццувадны.
Он понизил голос.
— А поскольку Киццувадна встанет на пути Тутмоса, считаю справедливым, если хатти окажут мне некоторую помощь.
— Какую? — спросил Хуцция.
— И ты, царь, ещё ничего не сказал о величине возмещения, которое желаешь получить, — добавил Муваталли.
— Я хочу получить две тысячи лошадей.
Хетты переглянулись.
— Не высока ли цена? — усмехнулся Александр.
— Не высока. — подумав, ответил Хуцция, — однако без дозволения отца моего я не могу заплатить сей выкуп. Пусть пленённые тобой воины останутся до поры в заложниках, мы же надеемся, что ты не причинишь им зла.
— В том нет необходимости, — ответил царь, — я отпущу всех ваших людей немедленно, полагаясь на честность хатти, о которой много наслышан. И не будем говорить о выкупе. Пусть будет объявлено, что эти две тысячи лошадей передаются мне по доброй воле, как союзнику. Я же надеюсь, что мы установим тесные дружеские связи между нашими царствами и обязуюсь освободить от пошлин всех купцов хатти, что будут ездить через Киццувадну.
Эвмен составил договор на эллинском, а хуррит-переводчик на хеттском языке. Хуцция ознакомился с ним, протянул папирус Муваталли. Взглянул на Александра.
— Ты поистине наиблагороднейший муж, Алекшандуш из Аххиявы.
Когда хетты покинули шатёр, Хуцция повторил эти слова, добавив к ним:
— Это великий день, Муваталли, великое приобретение — такой союзник.
Первый Страж скептически хмыкнул:
