На берегу появились люди, всадники. Всадники? Свои, стало быть. В этом мире почти не ездят верхом.
Неарх отправил к берегу эпактиду, узнать, что случилось. Египтяне держались на расстоянии, не спешили нападать. Ну да, Неарх, даже победив в сражении, тоже поостерёгся бы лезть, сломя голову, на нового противника, не зная, насколько он силен.
От вражеского флота отделилось небольшое судно и заскользило к македонянам. Хотят говорить? Неарх напряг зрение и разглядел на носу египетского судёнышка воина, который держал в руках щит, внутренней стороной вперёд. Ага, уже знают принятый у эллинов знак переговоров. И щит-то круглый, гоплитский. Значит, уже нахватали пленных. Проклятье…
— Эпактиду мне.
Сблизившись, лёгкие десятивёсельные суда легли в дрейф.
— Надо говорить, до… достойнейший! — крикнул египтянин, по виду большой начальник.
— Хорошо, — ответил Неарх, — держите конец!
Македоняне перебросили на египетскую ладью канат. Гребцы втянули весла и суда соприкоснулись бортами.
— Да будет жить ты вечно, Знаменосец, — сказал египтянин по-эллински с ужасным произношением, — и будь возрадуйся! Рен моё Нахтра.
— Радуйся и ты, — процедил критянин, — вижу, есть чему радоваться. Меня зовут Неарх. Что здесь произошло?
Ему было известно вежливое приветствие варваров, но он намеренно опустил его. Не знал, что египтяне считают за грубых дикарей тех, кто не желает вечной жизни собеседнику. Но если бы и знал… Какая сейчас, к воронам, вежливость?
— Акайваш… эллины стали жгли Камир из хеви-педет. Когда достойнейшие Ранефер и Нимаатра могли…. Сумели подойти, город горел. Мы позвали песней посланника. Знаменосцы долго отдыха… ожидали, но твои товарищи нападали уже на нас. Мы тогда стали принимать бой и с помощью Нетеру побеждали.
«Эллины жгли Камир. Что и следовало ожидать. Валят вину на Филоту».
— Твои товарищи много горели и тонули, — продолжал египтянин, — но мы обрезали сражение.
«Решили обрезать? Прекратить? Что, устал, пёсий сын? Не хочешь продолжения?»
— Мы нужно много говорить. Но я плохо говорю уметь на вашем язык. Ранефер хорошо.
«Здесь Ранефер? Тот самый соправитель фараона, который принимал посольство Птолемея? Ничего себе…»
— Вижу, вы взяли пленных. Освободите их, тогда будем говорить.
Египтянин поморщился, помотал головой.
— Нет. Ранефер будет решать наказание виновных пиратов. Он будет считать это так, а не объявление войны.
— Я не поверю в виновность моих товарищей, пока не увижу доказательств, — отрезал Неарх.
