— Не надо… Чтобы знали все.
Эвмен кивнул.
Анхнасир подхватил Мерит на руки и унёс. У следующих дверей стояли на страже Хранители, они быстро подогнали колесницу и он уехал.
Эвмен посмотрел на бледного Лисимаха.
— Как ты?
— Хреново. Башка гудит. Что это было?
— Не знаю… Селевк, приведи ему смену. И не болтайте о случившемся, — распорядился кардиец и телохранители даже не подумали возмутиться, что им приказывает архиграмматик, — я доложу царю.
Он вернулся в зал.
— Что с тобой? — спросил Селевк товарища.
— Я видел… — невнятно пробормотал Лисимах.
— Что?
— Тебя. Я лежу на земле, а ты возвышаешься надо мной с окровавленным мечом. Здоровенный такой. И смеёшься.
— Я? С мечом?
— Да. И как-то мне не по себе стало. А за твоей спиной тень стоит. Я её не сразу узнал. Тень Птолемея, размытая такая. Вроде он это, а может и нет. И тоже смеётся. Только не на меня смотрит, а на тебя.
Лисимах замолчал.
— Ты дурным вином опился? — поинтересовался Селевк.
Лисимах медленно помотал головой.
* * *
Наконец, большинство блюд опустело. На столах остались закуски и вино. Царь встал и, снова совершив возлияние богам, объявил:
— Полагаю, пришло время симпосиона!
Эллины одобрительно загудели.
— Как водится, выберем того, кто проведёт нас через празднество, подобно опытному кормчему, направляющему бег корабля!
Тотчас пирующие начали выкликать имена, предлагая кандидатуру симпосиарха. Царь поднял руку, взывая к тишине.
— Вспомним, что советовал мудрый Платон. Следует ставить начальником над нетрезвым, человека трезвого, умудрённого летами. Так кого вы теперь назовёте наилучшим?
— Пармениона! Пармениона симпосиархом! — закричали отовсюду.
Александр провозгласил пожилого полководца распорядителем пира. Парменион поднялся и сказал:
— Для начала напомню присутствующим слова Иона Эфесского: «Юноша! Скромно пируй, и шумную Вакхову влагу с трезвой струёю воды, с мудрой беседой мешай!» Не первый и не последний это симпосион, где мы можем насладиться музыкой и танцами, но не каждый день нам, эллины и македоняне, выпадает возможность познакомиться с мудростью народа, который некоторые философы называют древнейшим в Ойкумене.
— Геродот писал, что фараон Псамметих решил выяснить, какой народ самый древний, — сказал Александр, — для этого он велел отдать двух младенцев на воспитание козопасу с наказом, дабы никто в их присутствии не произносил ни слова. Псамметих желал узнать, какое слово будет первым, произнесённым детьми. Через два года ему сказали, что первым словом было «бекос». Фараон созвал мудрецов, и те сообщили ему, что слово это фригийское и означает хлеб. Так египтяне узнали, что древнейшие люди в Ойкумене — фригийцы.
