— Никто не осмелился.
— Но не из страха перед тобой, — заявила Мерит-Ра, — ещё пару веков назад все они считали за доблесть схватить безоружного вражеского посла и предать его мучительной казни. Но мы отучили их от этого.
— Возмездием, — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс Александр.
— Да, неотвратимостью стрел Нейти. Не было случая, чтобы нечестивцы не получили по заслугам. А однажды случилась следующая история. Хранитель Неферанх был посланником в Бабили при дворе царя Сумулаэля. Сей царь неудачно воевал с нами и, потерпев поражение, придумал мириться. Перед самым пиром, зная о том, что посланник искусен в знании лука, он предложил ему устроить состязание. Неферанх вкушал жаренное мясо бронзовой иглой, дабы жир не запачкал пальцы, что стало бы ему помехой в стрельбе.
— Разве ему не дали очистить пальцы? — спросил Парменион.
— Вы же знаете, что жир плохо отмывается простой водой. Конечно, можно использовать воск и золу, но, вероятно, Неферанх побоялся, что в нужный момент ничего этого под рукой не окажется, а касаться тетивы жирными пальцами…
— Негодному стрелку всегда мешает жир на пальцах, — высокомерно заявил Омбрион, командир критских лучников, — истинный мастер попадёт в цель в любой ситуации.
Анхнасир покосился на него, но ничего не сказал. Мерит-Ра улыбнулась, но тоже ничего не возразила.
— Не потому ли достойнейший Анхнасир использует иглу, что ему тоже предстоит состязание лучников? — спросил царь.
— В том числе и по этой причине, — кивнула Мерит, — но слушай, что было дальше. На пиру царь Бабили выпил лишнего и принялся оскорблять Неферанха. Тот окоротил царственного невежу и Сумулаэль, разум которого помутился, вспылил. Он приказал немедленно убить посла. Неферанх не был вооружён, при нём была только игла для мяса, и он использовал её, убив нескольких стражей, которые пытались его схватить.
— Ему удалось вырваться? — спросил Александр.
— К сожалению, нет. Силы были слишком неравны. Но Неферанху почти удалось поразить Сумулаэля, и царь испугался. В дальнейшем, чудом избегнув стрелы возмездия, он постарался загладить свою вину перед Сенусертом, тогдашним владыкой Обеих Земель. А эта вещь, — Мерит повертела шестигранную позолоченную иглу между пальцами, — с тех пор стала неотъемлемым атрибутом Хранителей.
— Означает ли твой рассказ, царица, — спросил Пердикка, — что ты считаешь македонян дикарями, рядом с которыми всегда следует иметь при себе потайное оружие?
