Он до предела собрался. В другой ситуации зрители, возможно, посмеялись бы над его смешной хромающей походкой, дёрганными движениями, но им было не до того. Все египтяне заворожённо следили за клинком Ранеба.
Филота продолжал беспокоить старика, лишь обозначая уколы, но, не сокращая дистанцию. Ранеб не рисковал наносить удары по широкой дуге. Он перехватил хопеш двумя руками и ушёл в глухую оборону.
Все разрешилось в одно мгновение. Архинаварх нырнул вперёд в глубоком выпаде. Ранеб, уходя с линии атаки, встретил его клинок изгибом хопеша. Сталь лязгнула о бронзу. Старик, продолжая движение, стремительно сблизился с противником и ударил его в голову массивным навершием рукояти. Филота отлетел на три шага и упал бы, но «себек-аха» подхватили его, толкнули назад в круг, где он рухнул на колени и без чувств завалился на бок.
Египтяне радостно закричали. Ранеб победно вскинул хопеш, но вдруг поморщился.
— Достойнейший, у тебя кровь!
Ранеб провёл ладонью по чешуйкам брони на боку. Пальцы ощутили липкую горячую влагу.
— Жреца Анпу! Скорее! — раздались возгласы вокруг.
— Пустяки, просто царапина. Воины, эта ладья наша! Пленных акайвашта вязать, десятникам распределить тридцать человек на весла. Осмотреть повреждения. Возвращаемся на «Ири-Себек», бой ещё не закончен.
Да, до конца в этом апоповом котле ещё далеко, в чём торжествующие победители сразу же и убедились.
— Ещё две ладьи акайвашта! Идут прямо на нас!
— Все по местам! Приготовиться отразить их! — загремел Ранеб и вдруг покачнулся, тяжело оперся о плечо ближайшего воина.
— Достойнейший, тебе плохо? Ты бледен, как лен!
— Нет-нет, ничего, — пробормотал старик, — сейчас все пройдёт…
И с этими словами он рухнул на подставленные руки воинов.
* * *
Лёгкая десятивёсельная посыльная эпактида подошла к корме «Пандоры». Пнитагор перегнулся через борт и крикнул:
— Ну что там?
— Танат пирует! — ответил с эпактиды воин в халкидском шлеме с округлыми нащёчниками. Шлем венчал волосяной гребень, когда-то белый, а теперь перепачканный сажей. Лицо воина тоже чёрным черно, как у эфиопа, — все горит! «Талос» до самой воды прогорел, и «Халкотавр» тоже, а «Полифем» потонул. Больше ничего не видно. Темно, как у Аида в заднице.
— Проклятье… — пробормотал Пнитагор, — а «Аластор» что?
— «Какос» тоже вкакался! — оскалился вестник.
Радуется, придурок? Пнитагор скрипнул зубами. В другой ситуации он бы тоже порадовался неудаче Пасистрата, но не сейчас и не такой. Теперь наварху было не до злорадства, но многие его подчинённые, похоже, ещё не до конца поняли, что происходит.
