— Филота, не бросай нас! — захлёбываясь, кричали тонущие моряки.
— Братья, помогите!
— Будь ты проклят, Филота!
С лицом белее выгоревшего на солнце льна, сын Пармениона поднялся на борт «Аластора», где его встретил мрачный Пасистрат.
— «Халкотавр» горит, — доложил он, — а «Полифем» тонет. Больше ничего не видно. Где Пнитагор, понятия не имею. Все уже прошли дальше. Я даже ближайшие корабли разглядеть не могу, мы как в Тартар провалились.
— П…почему тонет «Полифем»? — пробормотал Филота, — я видел, он тоже сильно дымил.
— Ударили уже. Он так удобно им подставился, а варвары с прошлого года настроили кораблей с таранами.
— Берегись! — раздался чей-то истошный вопль.
Никанор среагировал быстрее всех, увидел опасность и оттолкнул брата вместе с триерархом, сбив их с ног. В трёх шагах от него разбился египетский снаряд. Горючая жидкость плеснула во все стороны, попав и на Никанора, он заорал. Подскочили два матроса, начали бить его кожами. Опомнился и Филота, сорвал с себя плащ и бросился на выручку. Пламя сбить удалось, но ожог Никанор заработал поистине жуткий. Он сидел на палубе, глаза дико метались, а все тело била крупная дрожь.
Ещё один снаряд взметнул солёный фонтан прямо перед носом почти остановившегося «Аластора». Пасистрат поднялся на ноги, осторожно выглянул над бортом и вдруг хищно оскалился:
— Вот ты где, порна! Иди-ка сюда!
Из чёрного облака совсем недалеко от «Аластора» вынырнул нос чужого корабля, довольно небольшого.
— Бей его! — заорал триерарх, ни к кому конкретно не обращаясь.
Матросы бросились разворачивать небольшой камнемёт. Заскрипели волосяные канаты, но прежде чем удалось зарядить палинтон, задымлённое, с трудом проницаемое взглядом пространство между двумя кораблями пронзили десятки стрел.
Длинные рыбовидные наконечники отбили звонкую дробь по кипарисовым бортам. Добираясь до живой плоти, они извлекали другие звуки. Крики, хрипы, стоны, брызги крови, свист стрел, гудение тетив, отправляющих египтянам ответные «приветы».
Острая боль пронзила левую руку Филоты. Он схватился за тростниковое древко ужалившей его стрелы, оно раскрошилось между пальцами.
— Ты ранен? — обеспокоился Пасистрат.
— Ерунда, — буркнул архинаварх, стараясь не морщиться от боли.
Один из воинов, обслуживавших палинтон, повалился на палубу со стрелой в горле. Его место занял другой.
— Огня!
К горшку с нефтью поднесли дымящуюся головню. Воин рванул рычаг камнемёта, освобождающий зацеп. Палинтон вздохнул, вздрогнул. Плечи его разогнулись, ударились в ограничительные кожаные подушки, и снаряд унёсся прочь.
