— А ты все трудишься, Гошт. — утвердительно произнес отец, окинув знакомого улыбчивым взглядом.
Кузнец не слышал, он был полностью занят своей работой, орудуя ударным инструментом.
Я бегло осмотрел помещение. На стенах и каменных столах лежали различные инструменты: клещи, молоты и их миниатюрные копии, тряпки, какие-то железяки и готовые мечи. За спиной деревенского Гефеста возвышался пузатый горн или кузнечная печь, пышущая пламенем, а у ног стояла большая тара с водой, в которую тот окунал железный обрубок, уже больше походивший на кинжал.
Я, задержав дыхание, наблюдал за искусством создания средневекового оружия. Как же хочется тоже попробовать, а то дома сидеть уже осточертело. Мы с отцом молча наблюдали, стараясь не тревожить покой работающего быка в теле мужчины.
Осмотрев изделие возле открытой печи, Гошт отправил его для повторного разогрева и повернулся к нам.
— Ну наконец-то, старый, я уж думал тут до вечера стоять придется. — усмехнулся отец и направился к другу.
— Ты, как всегда, не вовремя, друг мой. — пробасил Гошт и пожал руку отцу. — Какими судьбами? Опять кинжалы твои поправить или наконечники для стрел? Вечно ты их портишь, вот только обо что? У здешних зверей не такая твердая шкура.
— Кости, Гошт. Эти заразы прочнее стали, ей богу.
— Зубы-то не заговаривай, обычные кости. Мои изделия их вмиг раздробят. — ответил мужчина и присел на стул для отдыха. — А это кто? — вопросил он, увидев мою маленькую тушку, скрывающуюся за Варом.
— Это сын мой, — отец с любовью потрепал меня по голове. — Вышли на прогулку, так сказать, деревню ему показываю.
Старик косо посмотрел на меня, приподняв свою густую бровь и, улыбнувшись, протянул запачканную сажей лапищу.
— Меня Гоштом звать.
Я подошел к мужчине и смело взял его за руку или, скорее, за палец. Его ладонь была настолько огромной, что моя рука буквально тонула в шершавой грубости кожи.
Годы работы берут свое, — подметил я.
— Я Зен, — произнесли мои губы, ничуть не страшась великана. Но, если честно, было немного не по себе.
— Смелый парень у тебя растет, Вар, в мать, наверное, — поддел батьку старый кузнец, видев меня насквозь, и рассмеялся.
Отец заметно закатил глаза на колкости старого ремесленника, но все же посмеялся за компанию.
— Чего раньше его не приводил? А то хвастал по деревне, мол, красавец неписанный растет, а сам его в доме, как принцессу прятал. — усмехнулся кузнец.
— Мэри не выпускала его, мол, опасно и все дела. Да неважно это. Как, кстати, твоя дочурка поживает?
