«Дело» Нарбута-Колченогого | страница 91
Лагерь
Такие вот объятия готовила Колыма Нарбуту и его подельникам поздней осенью 1937 года».
А 23 июля 1937 года постановлением Особого совещания при НКВД СССР Владимир Нарбут был осуждён на пять лет лишения свободы по статьям 58-10 и 58-11 УК РСФСР. Он обвинялся в том, что входил в группу «украинских националистов – литературных работников», которая занималась антисоветской агитацией. Руководителем группы следствием был назначен, то есть – объявлен И.С. Поступальский. Помимо Нарбута, в группу якобы входили переводчики П.С. Шлейман (Карабан) и П.Б. Зенкевич, а также литературовед Б.А. Навроцкий. Осенью он был этапирован в пересыльный лагерь под Владивостоком, а в ноябре – транспортирован в Магадан.
Поступальский и его подельники вошли в 135-ю тысячу заключённых «Севвостлага». У Нарбута, отправленного на Колыму несколько позднее, личное дело имело № 141518.
В 1937 году на Колыму проследовало 14 этапов, доставивших 40165 человек. К концу года общее число привезенных на Колыму з/к, начиная с июня 1932 года (первый этап – 2066 человек, это также к вопросу о темпах освоения), превысило 145 тысяч человек.
Ещё более высокими темпами Колыма “заселялась” в следующем году: 17 этапов доставили 70422 з/к. Но рекордным, несмотря на то что ещё 17 ноября 1938 года было принято постановление СНК и ЦК ВКП(б) “Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия”, остановившее разгул “ежовщины”, был для Колымы 1939-й год – более 78 тысяч человек! Объясняется это, видимо, тем, что хотя бериевская “оттепель” и повлекла прекращение определённого числа следственных дел и даже освобождение нескольких десятков тысяч уже осуждённых, но их общее количество было несоизмеримо большим и где-то их надо было размещать. А где, как не на Колыме? Тем более, что она приближалась в тот момент к своему рекордному за все годы существования производственному показателю – 80 тонн добытого золота, а потому настойчиво требовала свежей рабочей силы.
В сталинском лагере. Зэки
По-разному сложились в дальнейшем судьбы друзей, угодивших в жернова ГУЛАГа, писал Александр Бирюков. Счастливее других оказались Поступальский и Шлейман – им удалось дождаться освобождения. Умерли, находясь в колымских лагерях, Зенкевич и Навроцкий. А самая трагическая судьба выпала на долю Нарбута. Растянувшееся более чем на год мучительное следствие, ожидание того, как решится его судьба, а затем утомительно долгий этап ещё более усугубили состояние его здоровья.
