Наверное, поэтому в рецензии на появившийся в Харькове в 1921 году сборник «Земля советская», входившие в который стихи Владимира Нарбута принадлежали к одесскому периоду, было сказано, что: «В старые формы акмеизма, в которых застыли многие наши поэты, Вл. Нарбут сумел влить живое содержание, искренность чувств и неподдельный революционный энтузиазм».
Ещё запомнилось, говорил Липкин, как Нарбут рассказывал о поэте Рукавишникове: «От-от… нарисует уазу (то есть – вазу), упишет у неё стихи про ту самую уазу… Аполлинеру подражал. Оригинально, конечно, но наывно».
В 1922 году Нарбут ездил с Георгием Шенгели из Одессы в Севастополь, где они от имени советского информационного агентства «Юг-Роста» навещали известного фельетониста Власа Дорошевича, о котором Владимир потом опубликовал в третьем номере харьковского журнала «Художественная мысль» очерк «Король в тени», в котором он писал: «Бухты, спокойные и домашние, – может быть потому, что горла их слишком узки, на выщербленных берегах ютятся белые домики, а вода густая и зеленоватая, как олеонафт; кривые, взбегающие ящерицами в гору и скатывающиеся вдруг к базару, улицы; известковые террасы, пересечённые ступенями и ступеньками, а по бокам, в молочном тумане, важные лысые горы; сырой отяжелевший от тумана ветер, лениво перебирающий оборванные провода и гладящий ткнувшееся мордой в выбоину орудие; обгорелые пролёты окон огромного корпуса Американского Красного Креста и присмиревшие вдоль тротуаров особняки».
В это время они с Шенгели опять печатались в одних и тех же изданиях.
А в Одессе Владимир Нарбут прожил тогда ровно год – с 14 апреля 1920 года по 14 апреля 1921 года. Эти даты вообще не случайные в его жизни – 14 апреля 1888 года он родился, а 14 апреля 1938 года был расстрелян. 14 мая 1921 года в Харькове у него состоялась первая публикация. Так что число 14 было явно не простым в его судьбе.
В 1921 году многие одесские писатели начали уезжать из Одессы по причине приближавшегося к ней голода, о котором Нарбут написал стихотворение «Людоедство»:
Из рукава поповского (немного позже,
Чем нужно было) вытряхнула ночь звезду.
Порожнее вываривает Запорожье
Котлы, роящуюся роя резеду.
И дым накручивает канитель старушью,
Иголками простегиваясь через речь,
Над вкопанной, пугающей, как свая, глушью,
Скуля, поводит скулами степная сечь.
А что старухе, бестолковой и горбатой
Колдунье, до шатающихся по степи
Волков, до перемигивающейся с хатой
