Всего наилучшего.
Твой Владимир Нарбут.
P.S. Знаком ли ты с Маяковским и Ивневым? И кто из них интереснее? Пиши!»
<Ноябрь, 1918>
«Живу в настоящее врем в Воронеже – и уже около года (с марта). А очутился я здесь благодаря эвакуации из Черниговской губернии перед приходом немцев.
Ничего особенного со мной не было – кроме того, что я в январе прошлого года вследствие несчастного случая (описывать его крайне тяжело мне) потерял кисть левой руки и, главное, младшего брата. Потеря руки сперва была очень неприятна, но потом я освоился и – уже не так неудобно, как прежде.
Ну, будет об этом, тяжело…
Сейчас я – редактор «Сирены», член редакционной коллегии «Известий Губисполкома». В этой должности пребываю месяцев восемь. Скука тут отчаянная. Жена и сын – на Украине, мать и сестра – в Тифлисе, брат Георгий (ты его знаешь) в Киеве. Там же, кажется, и остальные мои родные. Словом, тоскливо в разлуке. А вернуться на Украину – нельзя.
Партийной работой сейчас не занимаюсь. Работаю исключительно для Союза Советских журналистов (председателем которого и являюсь со дня его основания). Здесь у нас явное преуспевание; в Союзе (губернский) около 80-90 членов; есть свой клуб, столовая и т. д. Но интересных людей нет.
Правда, здесь бывший редактор «Солнца России» Лев Михайлович Василевский (поэт), но и только. В городе – голодно и холодно; вдобавок сыпной тиф, короче говоря, дело дрянь, разруха.
Был дважды в Питере и Москве. Почти все были в разброде («все» – это писатели). Всё же кое-что сколотил для «Сирены». Но горе с бумагой. Нельзя ли у вас купить хорошей журнальной бумаги, напиши.
По воскресеньям в «Известиях» у нас идёт «Литературная неделя». В последнем номере (он тебе выслан заказной бандеролью) осмелился без твоего разрешения пустить твоих два стихотворения рядом с моими. Думаю, не будешь на меня в обиде за эту вольность. Присылай, ради Бога, больше стихов…»
В середине 1919 года он опять живёт в Киеве, куда был отозван «для ведения ответственной работы», и где участвует в издании журналов «Солнце труда», «Красный офицер» и «Зори». Его брат руководил в это время в Киеве Украинской Академией Художеств. Очевидно, под его влиянием Владимир Нарбут начинает склоняться к украинофильству и задумывает второе издание «Аллилуйи» на украинском и русском языках с иллюстрациями брата.
31 сентября того же 1919 года белогвардейцы захватывают Киев. Красная Армия уходит из него, а вместе с ней его покидают все большевики и те сторонники советской власти, которые не ставили своей целью остаться для работы в подполье. И только Владимир почему-то продолжает находиться в растерянности, медля с принятием какого-либо ясного решения. Как будто он до сих пор не может прийти в себя после гибели своего брата Сергея, убитого членами партизанского отряда – не вражеского, а, так сказать, своего же, большевистского, участники которого и в нём тоже сделали несколько штыковых ран, а также всадили в него четыре винтовочных пули, отстрелив кисть левой руки. Его расстреливали, калечили, убивали его близких, и всё это вызвало сильнейшие нервные потрясения, обусловившие, в свою очередь, душевную болезнь. Проявления этой болезни – депрессия, апатия, патологический страх перед насилием…
