Мы пьем кофе за моим маленьким кухонным столом, мне очень нравится, когда Карл здесь сидит. Возникает ощущение, будто мы настоящие супруги, пьющие кофе перед его отъездом на работу, а вечером мы займемся чем-нибудь приятным, совершенно обычным, но приятным, скажем, посмотрим фильм, выпьем по бокалу вина, и я засну на диване, положив голову ему на колени; думая об этом, я чувствую почти боль в сердце.
Карл откашливается.
– У тебя есть какие-нибудь определенные планы на завтрашний вечер? – спрашивает он.
У меня почти никогда нет определенных планов. Я отрицательно качаю головой.
– Я подумал… – начинает он. – Я подумал, может, ты захочешь составить мне компанию. На вернисаж.
– Серьезно? – удивляюсь я.
Он смеется.
– Серьезно. Жена в отъезде и… ну, я подумал, что тебе это может понравиться. Это в Музее искусств.
Меня захлестывает волна любви. Я непроизвольно встаю и обнимаю его, сама чувствуя, какой у меня радостный вид. Карл это тоже замечает, улыбается мне в ответ. Он так красив, когда улыбается.
– Это торжественное мероприятие? – спрашиваю я, прижавшись лицом к его шее. – Что нужно надевать?
– Думаю, большинство придет прямо с работы.
– Они, наверное, работают не на большой кухне? – бормочу я.
Он смотрит на меня, по-прежнему с доброй улыбкой. Я думаю о том, что он никогда не смотрит на меня сверху вниз. Не считает меня из-за плохой работы омерзительной. Мне это в нем нравится. Не то чтобы я испытывала благодарность, но мне это нравится. Это необычно. Я думаю об отвращении на лице Никласа, когда я рассказывала ему о своей работе. В точности, как он, сознавая важность сексуального освобождения женщины, никогда не захочет иметь подружкой женщину, выглядящую сексуально свободной, он сознает и понятие класса. Хотя он смог бы с озабоченной миной обсуждать его на вечеринке, он явно ни за что не захотел бы жить вместе с кем-то, чью работу он считает «нечистой». Он обычно употребляет именно это слово, «нечистой». Карл над подобным не задумывается и не судит ни о ком по таким шаблонам, а, похоже, принимает людей такими, как они есть, и ценит прямых людей, это мне в нем тоже нравится. Мне так многое в нем нравится.
Он засовывает руку за обшлаг пиджака и достает из внутреннего кармана бумажник. Потом протягивает мне две купюры по пятьсот крон. Я пристально смотрю на них, он кивает мне.
– Купи себе что-нибудь, чтобы надеть.
– Что?
– Тебе это кажется странным?
– Получать от тебя деньги?
– Да? – усмехается он.
