Щеки у меня пылают, от возбуждения и еще от чего-то – возможно, от стыда, возможно, от досады. От досады, хотя было приятно. Мне бы хотелось, чтобы он продолжил, но он просто сидит и смотрит на меня.
– Вот как… – произношу я.
Наконец-то он улыбается, слегка.
– Да, – говорит он. – Ну, созвонимся попозже. Пожалуй, тебе сейчас лучше вернуться обратно.
Я сглатываю, киваю. Оставляю его сидящим за письменным столом, иду обратно в столовую и наливаю дрессинг для салатов.
Я рассказываю об этом Алекс, пока мы пьем вино в баре только что открывшейся в центре города гостиницы. Возможно, величайшим доказательством преображения Норрчёпинга можно считать то, что здесь открылась гостиница, стремящаяся быть хитовой и современной для знающих толк в дизайне посетителей.
Несколько лет назад сама мысль, что кто-нибудь, интересующийся дизайном, поедет в Норрчёпинг, была невероятной, но теперь круг клиентов для дизайнерской гостиницы, очевидно, существует; я пытаюсь представить себе, какие постояльцы здесь останавливаются: возможно, приглашенные университетом преподаватели, приглашенные симфоническим оркестром музыканты, приглашенные музеем искусств кураторы, любители культуры и, возможно, отдельные бывшие жители Норрчёпинга, приезжающие на крестины или свадьбу, которые говорят друг другу: «Надо же, здесь теперь есть такая гостиница!», поскольку в голову приходит именно это. Надо же, здесь теперь есть такая гостиница.
Мы с Алекс сидим рядышком на диване в углу с видом на остальную часть бара и вестибюль гостиницы. Вино здесь вдвое дороже, чем в студенческом пабе, но это, несомненно, того стоит. Я не понимаю, почему не ходила в такое место раньше, но, возможно, его не существовало, и, в любом случае, мне было не с кем сюда ходить.
Алекс улыбается мне поверх края бокала.
– А больше он ничего с тобой не делал? – спрашивает она тихим голосом.
– Нет. Только ласкал меня. А потом всю вторую половину дня и весь вечер слал мне эсэмэски о том, что собирается со мной сделать.
– Вы когда-нибудь встречались у него дома?
– Нет. Не знаю, хотелось ли бы мне этого. Думаю, ощущалось бы странно.
– Ты знаешь, как выглядит его жена?
– Нет, и не хочу знать. Я знаю, что она блондинка и моложе него. Она наверняка очень красива.
– Возможно, она неудачно постарела, – говорит Алекс, улыбаясь во весь широкий рот, я не могу сдержать смеха и думаю, что она мне нравится, и, хотя более вероятно, что жена Карла постарела очень удачно, с хорошими питанием, моционом и дорогими средствами для ухода за кожей, я люблю Алекс за то, что она это говорит.
