Все время идет дождь. Я, словно вдалеке, слышу стук дождя по окну, а Карл медленно и решительно занимается со мной любовью, или трахает меня, не знаю, как это следует назвать: это кардинально отличается от действий парней моего возраста. Здесь отсутствует их поспешность, ощущение, будто им кажется, что они получили доступ к чему-то, что у них скоро отберут, и поэтому им нужно торопиться изо всех сил, воспользоваться по максимуму. Они подобны страдающим булимией, думаю я, объедаются любовью, заботясь в первую очередь о собственном наслаждении.
Карл Мальмберг разговаривает со мной, говорит, что я прекрасна, просит меня прикасаться к самой себе, и я все выполняю в состоянии возбуждения, не сравнимого ни с чем, испытанным мною ранее. Когда он обнимает меня, его тело окутывает меня полностью, я исчезаю в его объятиях, он велит мне кончать, и я подчиняюсь.
Город вдруг начинает казаться мне другим. Он полон возможностей, словно бы все существование стало крупнее, углубилось, обретя одновременно больше темноты и больше света. Меня удивляет, что так может быть: что можно иметь нечто тайное, пролегающее под обычной жизнью, словно темная полоса, пульсирующая основная тропа. Это ощущается по-взрослому. Не знаю, как назвать иначе – по-взрослому. Вместе с тем это – взрослость, которую я раньше не могла себе представить. Будучи младше, я никогда не представляла себе, что взрослая жизнь может быть такой, что у других взрослых людей вокруг меня – у родителей, родственников, учителей – могут иметься части жизни, скрытые от общественности, совсем иные, нежели то, что известно всем: повседневная беготня, работа и хобби.
Тайны присутствовали у людей в кино и по телевизору, я ни за что не могла подумать, что в фильмах и телепередачах речь идет о таком, чем люди занимаются в действительности. Возможно, думаю я, это результат счастья защищенного детства – верить, что жизнь состоит только из одного слоя, куда входишь ты сам, из доступного детям слоя.
Внезапно я ощущаю себя частью чего-то более крупного, какого-то тайного соглашения, клуба для людей, которые поняли, что часть жизни может уделяться такому, о чем не говорят, что все не соответствует визуальному впечатлению. Я думаю, что это, возможно, естественно, в точности, как вкусовые луковицы с возрастом требуют бóльших стимулов, и после нежных, нейтральных вкусов детства вдруг начинает хотеться большей терпкости, горечи и солености. Раз за разом я удивляюсь, почему не предприняла чего-нибудь подобного раньше.
