Фиасоль во всей красе | страница 17
У самых дверей Фиасоль резко остановилась.
– Знаешь, я всё равно не хочу, – сказала она и протянула маме леденец.
– Послушай меня, дружок, – сказала мама. – У нас с тобой был уговор. Нельзя от него отказываться. Ты получаешь леденец, а я веду тебя стричься.
Фиасоль снова засунула леденец в рот и нехотя вошла. Посмотрела по сторонам, как будто попала в клетку ко львам, потом осторожно села на стул перед большим зеркалом.
– Влипла, – пробормотала она с досадой.
– Она опять подстригала себя сама? – сказала парикмахерша Хатла, растерянно рассматривая голову Фиасоль.
– Да, – сказала мама извиняющимся тоном. – Как вы думаете, это можно хоть как-то поправить?
– М-да, уж и не знаю, – ответила Хатла. – Может быть, лучше сделать волосы короче?
– Ну, нет, – возмутилась Фиасоль. – Волосы не должны быть короткими.
– Я попробую привести твои волосы в порядок, – сказала Хатла, – но обещай мне, что никогда больше ты не будешь стричься сама. В следующий раз я попросту отрежу все твои лохмы.
Фиасоль кивнула с серьёзным видом.
Хатла осторожно стригла волосы, а Фиасоль издавала странные звуки. Она бормотала, стонала, фыркала, мычала, когда ей казалось, что Хатла отрезала слишком много. В конце концов, спасательная операция была завершена, мама и Хатла были более или менее удовлетворены результатами.
– Длинные сзади, короткие спереди. Хороший компромисс, – сказала мама, когда они выходили на улицу.
– Да-да, – ответила Фиасоль, – но только больше я никогда не пойду ни в какую парикмахерскую. Буду отращивать волосы.
– Тогда тебе нужно перестать самой стричь свои волосы, – сказала мама. – Иначе они никогда не отрастут до колен.
На следующее утро Фиасоль всё ещё сердилась на маму из-за этой стрижки. Сразу после завтрака она прибежала к Ингольвюру Гойкюру. Они уселись на ступеньках его дома.
– Если бы не было мам, Ингольвюр Гойкюр, человек был бы свободным, – решительно сказала своему другу Фиасоль.
– У тебя, что ли, крыша поехала? – сказал Ингольвюр Гойкюр, который понимал гораздо больше, потому что ему стукнуло девять лет. – Человеку нужны мамы. А если бы не было мам, то были бы папы, они тоже присматривают за человеком. Где бы ты жила, если бы не было мам?
– Например, в твоём сарайчике, – ответила Фиасоль и улыбнулась своему другу.
– В моём сарайчике? – удивился Ингольвюр Гойкюр. – Он, правда, красивый, но, пожалуй, там слишком тесно, и жить в нём нельзя.
Ингольвюр Гойкюр как раз в это лето соорудил дивный сарайчик на специальной площадке около школы. Собственно говоря, он предпочитал называть его домиком, а не сарайчиком. Домик был с мансардой, ни один взрослый не смог бы в него войти, только такие малыши, как он и Фиасоль. Ингольвюр Гойкюр так гордился своим сооружением, что перевёз его на прицепе поближе к дому, когда площадка закрылась. Теперь Ингольвюр Гойкюр и его родители никак не могли договориться, где будет стоять этот домик.
