Я закрыл входную дверь и вызвал лифт. Если бы я мог предотвратить все уже там и тогда, я бы это сделал. У меня было плохое предчувствие. Но судьба уже запустила шарик для пинбола, и ничто не могло его остановить.
* * *
Конечно, это было непродуманно. У меня не было права давать Нихад юридические советы. Просто я слышала, что происходит с другими женщинами, попавшими в похожие ситуации. Возможно, с Нихад было бы иначе. Не знаю. Но я попросила ее телефон и сразу же перезвонила ей с личного номера, и мы разговаривали, пока она выбиралась оттуда. Я слышала звук дверей и бегущие шаги, бряканье лифта и два голоса, обсуждавшие какой-то футбольный матч («Да это был гребаный фейерверк!»). Потом скрип резиновых подошв по полу в коридоре, когда она бежала к выходу, ее дыхание, шуршание воротника ее куртки, кто-то (таксист?) прокричал какую-то фамилию, медленно и устало, словно стоял там на входе в больницу и выкрикивал одну и ту же фамилию с начала времен. Потом чириканье птиц, шум машин, ветер, визг тормозов, и шипящий звук открывающихся дверей автобуса.
– Я на улице.
Прежде чем закончить разговор, я пообещала помочь ей с заявлением на получение разрешения на работу.
* * *
Прошло три дня. Три дня, а Лайде так и не ответила на сообщение Самуэля. Обычный человек понял бы, что пора оставить это и двигаться дальше. Но только не Самуэль. Отсутствие ответа было для него знаком, что это действительно она, та самая. Через четыре дня после первого сообщения он спросил, можно ли пойти со мной в тренажерный зал.
– Ты это серьезно? – спросил я.
– Да. Надо немного размяться. Давно не тренировался.
– Как давно?
– Ну. Лет восемь – девять.
Самуэль переоделся и спустился в зал. Я понимал его. Сам сделал бы так же, будь у меня сильные как паутина руки и толстые как свечи ноги. На нем были лиловые тренировочные штаны с резинками внизу, футболка с принтом музыкального фестиваля и два напульсника, которые болтались на запястьях, как браслеты.
– Ну что, приступим? – спросил он. – Я собирался начать со скакалки.
В разминке со скакалкой нет ничего такого, но все дело в том, как ты прыгаешь. Если контролируешь свои движения, чередуешь обычные прыжки с двойными и одновременно пританцовываешь, как боксер, тогда все в порядке. Самуэль прыгал так, словно опять оказался в школьном дворе. Ноги путались в скакалке, он начинал заново, все смотрели на него, качая головами. Но самое странное – мне не было стыдно. Было здорово, что он пришел. И поскольку он был там со мной, никто не решался открыть рот. Зато Самуэль не замолкал. Пока я выполнял свою программу, он комментировал маркировку на гирях, спрашивал меня, кажется ли мне песня, которая доносится из колонок, веселой или грустной, ответит ли Лайде на сообщение сегодня, завтра или на следующей неделе. Большинство вопросов я пропускал мимо ушей, сосредоточившись на своем, хотя это не значит, что я не слушал, но иногда вопросов становилось так много, что вполне можно было отвечать через раз.
