Если кооптированная знать проявляла нелояльность к царю или подозревалась в этом, правительство, разумеется, отзывало часть привилегий. В первую очередь это затронуло поляков после восстаний 1830–1831 и 1863 гг. Такая реакция была логичной, так как лояльность по отношению к государю и правящей династии была необходимым условием союза с элитами.
Таким образом, иерархия, основанная на сословных критериях, и иерархия по степени лояльности были взаимосвязаны.
На следующей ступени в социальной иерархии стояли этнические группы, высший слой которых не соответствовал модели русского дворянства. Этим высшим слоям также были гарантированы привилегии и определенные права самоуправления, однако они не признавались полноценными, равноправными с русскими дворянами, и потому, за исключением некоторых высокопоставленных вельмож, не стали частью дворянства империи. В XVII и XVIII вв. к этой группе, прежде всего, относились этносы периферийных регионов Востока и Юга империи, кочевники – башкиры, калмыки, буряты и в XIX в. казахи.
В XVII в. украинцев Гетманщины и их казацкую старшину Москва связывала со Степью, так что они могли в ту эпоху оказаться на этой второй иерархической ступени. Элиты этносов этой категории, по сути, имели две перспективы: они либо добивались признания как дворяне, либо опускались до состояния государственных крестьян или инородцев. По мере того как украинские казацкие высшие круги шли первым путем и постепенно становились «малороссами», имперский центр в XIX в. все менее склонялся к признанию равноправными партнерами кочевых элит. И эта вторая ступень постепенно исчезала из иерархии.
Этнические группы, не имевшие собственной элиты, как правило, не могли стать партнерами царской империи. Правда, это лишь отчасти относилось к диаспорным группам евреев, армян и греков, в XIX в. – волжских татар. Все они составляли средний городской слой и имели самостоятельные религиозные организации. Царская империя длительное время была вынуждена ориентироваться на специфические экономические роли этих групп и потому сотрудничала с ними. По этой причине их элиты были интегрированы не в дворянство, но в высшие городские сословия. Богатые купцы, высокопоставленное духовенство в какой-то мере могли взять на себя исполнение роли дворянской элиты, выступив в качестве сотрудника и партнера империи. Эти группы поэтому можно поставить на третью ступень сословной пирамиды.
На четвертом уровне находились некоторые этносы, проживавшие на севере и востоке. Они не имели собственного дворянства и состояли большей частью из крестьян, не зависевших, однако, от землевладельцев других этносов. Это относится к чувашам, мордве, черемисам, вотякам, коми-зырянам, якутам и прочим этническим группам Сибири, а также некоторым горным народам Кавказа, например, чеченцам.
