мордовским словом «кучкее» («сокол»). Так что будущий взлет Москвы может вполне соответствовать песне «взвейтесь соколы орлами».
Чтобы читатель не принял вышеизложенное за русофобию, заметим, что слово «Киев» тоже не тянет на доказуемую славянскость. Неужели было бы хуже, если бы это название произошло не от легендарного Кия, а, например, от финского «крутой берег»? Хотя существуют варианты и других «национальностей». Есть и у нас в Украине старый финский слой названий. Поэтому оставим идеи о необычайной чистоте «славянской расы».
Еще одним важным занятием Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского и их многочисленных потомков было окрестить упрямых в своем язычестве местных жителей, организовать церковные структуры. Поэтому аборигенов, то есть простой народ, называли здесь не «селяне» (жители села), как на юге, где в городах и вокруг них жил один народ, а «крестьяне», то есть христиане. С середины ХІІ в. на христианизацию были затрачены немалые усилия. Через сто лет пришли монголы, при которых обращение в веру Христову продолжилось – монголы не были противниками православия, пока через сто лет не приняли ислам. Что успели местные жители «поймать» и усвоить в тех новоколонизированных краях из древнерусского наследия за древнерусский период, понять сложно. Как утверждает Василий Ключевский, до середины ХІІ в. какая-либо регулярная связь Киева с Залесьем отсутствовала, и мы знаем, что эта территория до того была не отдельным уделом, а далекой периферией Черниговской и Переяславльской земель. Понятно, что вряд ли эта «связь» могла окрепнуть после середины ХІІІ в.
Зато эти самые младшие Мономаховичи (Долгорукий, Боголюбский и потомство) там неплохо прижились, «обросли бытом» и уже без особого энтузиазма подумывали о борьбе за далекий киевский стол. Долгорукому это еще было интересно, но его страсть к Киеву обернулась для него отравлением и смертью в стольном граде. Украинские авторы последние 100 лет считают моментом появления «русских» или «великороссов» как отдельного национального образования 1169 г., когда войска Андрея Боголюбского жестоко разграбили Киев. Описания летописца весьма печальны: это и сжигание, и разграбление церквей (православных, кстати!), и угон в рабство населения, убийство женщин и детей – короче говоря, кощунство на кощунстве поведение иноземных захватчиков. Боголюбский, однако, канонизирован Русской православной церковью (осталось подождать скорой канонизации Ивана Грозного).
