Когда утром четвёртого дня девушка наложила на Лёхину спину свежую повязку и хотела уйти, комедиант остановил её неожиданным вопросом:
— Айрис! Ты тоже рабыня?
Помощница доктора Жиссела рассмеялась. Первый раз за всё время, что Ковалёв её видел, с лица девушки исчезло серьёзное выражение. Лёха тут же признал: улыбка у Айрис была просто обворожительной — едва ли не лучшей из всех, что он видел за последние несколько лет. Она была из категории тех, что заставляют улыбнуться в ответ даже самого безнадёжного брюзгу и мизантропа.
На вид девушке было лет двадцать, хотя это ничего не значило. При существующих технологиях молекулярной косметологии ей по факту могло быть и все шестьдесят. Невысокая, светлокожая, с тёмными волосами и карими глазами, она была очень симпатичной, даже красивой, и Лёхе было просто не по себе от мысли, что такая милашка может быть собственностью мерзкого и злобного сухопутного кальмара.
— Нет, я волонтёр, — ответила Айрис.
У Ковалёва отлегло от сердца.
— Я учусь в медицинском университете, — уточнила девушка. — А сейчас у меня каникулы, и я здесь одновременно и волонтёр, и как бы на практике.
— Да ты ушлая девчонка, оказывается, — Лёха улыбнулся.
— Доктор Жиссел тоже так говорит. Но это же здорово, что я могу совмещать.
Айрис наклонилась над раненым комедиантом и осторожно, оглядываясь по сторонам, тихо произнесла:
— Я ненавижу рабство.
— Я тоже, — заговорщически прошептал Ковалёв и рассмеялся. — А скажи мне, волонтёр, часто здесь народ гостит, в больничке этой?
— Частенько, — вздохнула девушка. — По кхэлийским законам, хозяин имеет право сам принимать решения о наказании для рабов и волен сам решать, каким оно должно быть в каждой конкретной ситуации. А владелец этой виллы чересчур увлекается наказаниями.
— И что, с этим вообще нельзя ничего сделать?
— Теоретически можно, — начала рассуждать Айрис. — Но на деле — нет. Существует специальная комиссия, раз в год её проходят все рабы. Такой медосмотр, на котором смотрят, нет ли у кого увечий. Если есть, и их много, то хозяина могут оштрафовать. Но рабам от этого не легче. Ну и, разумеется, все рабовладельцы стараются, чтобы при любых наказаниях их рабы остались живы и не покалечились. Ведь если раб становится инвалидом по вине хозяина, ему могут даже дать вольную. Многие специально пытаются себя травмировать на работе ради этого.
— Нет. Это не наш метод, — уверенно произнёс Лёха. — Мы пойдём другим путём. Да и ты иди, а то я вижу, что торопишься.
