— Ну так ты тут на страже стоишь, — сказал я, — а я мимо шел, внуку урок преподал и обратно вернулся.
— Дак как же ты верхом по топким болотам скакал? — спросил Данька.
— Мы коней в лагере оставили, а сами пешком прогулялись, а потом ночами на лодке возвращались, — рассказал я.
— А лодка где?
— Протекла она, вот поэтому и пришлось тут высаживаться, — ответил я.
— А домой, как возвращаться будешь? — продолжал задавать вопросы Данька. — Тут тебе не Суролтар, без княжеского дозволения по дорогам шляться негоже. Подорожная у тебя есть? С печатью.
— От вашего князя нет, а свиток из королевства имеется…
— Дак кому нужно ваше королевство, — отмахнулся богатырь. — Летом тута две бабы проходили. Вот у них все чин-чинарем имелось. Одна амазонка дочку барона из плена спасла и домой хотела вернуть за возна… тьфу-ты, за золотишко.
— И где же, если не секрет они в такой глуши подорожную достали?
— Дак я и выписал, — сделав удивленное лицо, ответил Данька.
— О, как, и за сколько, если не секрет? — усмехнулся я, предполагая, что вижу перед собой взяточника с большой дороги.
— Они мне историю правдивую и бой разминочный, а я им свиток с подорожной, — рассказал Данька. — Ты, я гляжу, воин старый, но видно пока не одряхлевший. Может, разомнемся? А то скучно тут в одиночестве сидеть.
— Так ты серьезно тут один бываешь? — удивился я. — А как же застава?
— Дак я же в секрете, вот и приходится по несколько дней куковать. Меня скоро Манька из дома метлой погонит, — тяжело вздохнул богатырь.
— Подожди, ты же говорил: Санька, откуда Манька нарисовалась?
— Дак Манька жинка моя, — пояснил Данька. — Баба-гром, а Санька тут на заставе живет. Я в ее хате ночую, когда в секрете не сижу.
— Хорошо устроился, — усмехнулся я. — В городе жена, тут боевая подруга…
— Дак какая она боевая, — улыбнулся Данька. — Санька ласковая.
— А твоя Санька случайно очередного богатыря под сердцем не носит? — с усмешкой спросил я. Бугай задумался и кивнул.
— Дак ведь и вправду округлилась она. Летом ко мне сама бегала, а нынче детишек отправляет. Видать, тяжела Санька. Ох, что ж Манька никак не понесет?
— Так как же она понесет, если ты постоянно на заставе сидишь? — удивился я. — Вот если бы ты дома чаще ночевал, глядишь и она бы округлилась.
— Дак не могу я домой вернуться, — тяжело вздохнул богатырь, — князь меня в погребе сгноит. Он мне как сказал, отразишь нашествие ваннов, будет тебе прощенье, а нет, так сиди на границе.
— А за что прощение? — удивился я.
