Но и то и другое — и веера, и св. Георгий — давали мало, и я уже не знал, что дальше делать, как вдруг однажды, проходя по улице Дофина, я заметил в глубине одного двора через стекла большого кафе живописцев, расписывавших стены. Пройдя туда, я попал в разгар спора: хозяин ругал и проклинал своих «бездельников»: его кафе ни за что не будет расписано к сроку! Я сейчас же предложил ему сделать всю роспись.
«Но для этой работы мне нужно по крайней мере троих мастеров… и притом настоящих», — подчеркнул хозяин, так как я был мал и хил.
Не желая слушать дальше, я хватаю кисть и показываю упрямцу, что могу состязаться с кем угодно в быстроте работы. Судите сами, как он был рад, а с другой стороны, и я был совершенно счастлив!
Окончив фрески в кафе, я без особенного энтузиазма вернулся к своим веерам, обещая себе бросить их при первой возможности. Случай вскоре представился. Проходя мимо какой-то мастерской, я увидел маленькое объявление на двери: «Требуется мастер для росписи штор». На всякий случай я вхожу. «Где вы работали?» — осведомляется хозяин. Захваченный врасплох, я отвечаю: «В Бордо». Я нарочно выбрал город подальше, воображая, что захотят на месте справиться о моих талантах. Но у хозяина было другое на уме. Он сказал «где вы работали?» потому, что это был обычный вопрос, с которым обращаются к рабочему, когда он просит работы. Он сейчас же прибавил: «Вы принесете мне образчик вашего умения. До свиданья, молодой человек!»
Прежде чем уйти, я успел завязать разговор с одним из рабочих, который мне показался добрым малым и у которого я попросил несколько разъяснений относительно того, как расписывают шторы. «Приходите ко мне в следующее воскресенье, — ответил он мне, — я покажу вам, как работать; там поговорим».
Я не преминул отправиться к нему и прежде всего осведомился, очень ли строг хозяин.
«О, он славный парень, — это мой дядя».
После некоторых колебаний я рискнул признаться, что никогда не расписывал штор.
«Э, не велика беда, — сказал он. — Приходилось ли вам уже писать фигуры?»
Я начал приходить в себя. Окончательно успокоился я, когда увидел, что живопись на шторах очень похожа на всякую другую живопись, — надо лишь разбавлять краску определенным количеством скипидара.
Прибавлю, что этот фабрикант штор работал на миссионеров, которые забирали с собой в рулонах свертки коленкора с написанными на них в подражание витражам религиозными сценами. Прибыв по назначению, миссионеры растягивали на подрамках эти холсты, и негры получали иллюзию настоящей церкви.
