Если Туанетта чем и грешила, так некоторым презрением к человеческой глупости, к необдуманным поступкам, влекущим страдание, разорение и даже опасность для жизни; к разгильдяйству и пьянству, к поведению сумбурному, разрушавшему человека и все его окружение. Над проявлениями слепой ли любовной страсти, гордыни ли, жадности или деспотизма она частенько свысока посмеивалась. Ведь достаточно было все как следует обдумать, чтобы понять, насколько вредоносны и никчемны были такого рода эксперименты и девиации.
Так она и жила, в унисон с авторами древними и новыми, развивая в себе стройный образ мыслей и чувств, который излагала живым и правильным французским языком, не лишенным, впрочем, и чуть солоноватой иронии. Мужем своим была она также довольна. Ей достался человек, как и она, начитанный, галантный, никогда голоса не повышавший, говоривший с ней всегда с уважением и ставивший ее весьма высоко. Был он экономным, но не жадным. Дом содержал достойно. Кухня была отменная, даже с излишком, отражавшимся несколько на его силуэте. Правда, дорогих тканей на наряды он Туанетте не дарил, но когда она вдруг являлась к ужину в новом простеньком, изящном платье, неизвестно из каких экономий скроенном, он восхищался и о происхождении его не расспрашивал. В целом можно сказать, что вопросов господин Берто Туанетте задавал немного.
Ночная их жизнь была подобна дневной, рабочей, и вечерней, салонной. Спали они, разумеется, раздельно, как это было принято в их среде. Господин Берто появлялся в спальне жены не слишком часто, но регулярно. Соитие сопровождалось ласками довольно продолжительными и разнообразными, ибо Берто до женитьбы долго жил холостяком. Туанетта их принимала с пониманием, поскольку еще в Париже, на улице Сан-Жак изучила заодно с сестрами целую такого рода библиотеку – сюжет был в моде. Особого удовольствия ласки господина Берто Туанетте не доставляли, но и неприятными не были. Детей ни тот ни другой не избегали, но и специально завести не старались, а сами они не рождались.
Так супруги и жили, в полном комфорте, уважении и привязанности, до тех пор, пока господин Берто вдруг, ни с того ни с сего не умер. Имел он и в самом деле эту деликатность. Никакой болезнью, немощью и уходом супругу не обеспокоил, а просто однажды утром, уже полностью одетый, плотно, как всегда, позавтракал и, намереваясь отправиться в печатню, вышел из дома, дошел до середины двора, вздохнул и, не успев выдохнуть, упал навзничь на серые круглые камни. Туанетта, видевшая это из окна, выскочила во двор в пеньюаре, склонилась над ним, но муж ее уж не дышал. После не слишком пышных отпевания и похорон Туанетта закрыла дом для посетителей и пребывала в таком состоянии несколько месяцев, одновременно искренне и глубоко скорбя о своей утрате и размышляя о своем новом положении.
