Оказавшись, таким образом, свободным от ежедневных обязательных занятий, Павел вернулся к своей первой любви, иначе говоря, к первому своему призванию и вытащил из-под дивана чемодан с бумагами, посвященными рукописи № 233 из фонда Дригби Бодлианской библиотеки. Настало теперь время воплотить этот замысел, напечатать, наконец, исправленный путем выявления выскребываний текст и приняться за его первый, достойный перевод на английский язык. Однако тут нам снова придется разочаровать нашего читателя, а с тем вместе перейти к третьей и заключительной части истории Павла Некревского.
Чтобы не мучить нашего читателя, скажем сразу, что герой наш ни исправленной рукописи № 233 из фонда Дригби Бодлианской библиотеки, ни ее перевода на английский язык никогда не опубликовал. И вообще ни одной книги не опубликовал. И имени своего, в далеком прошлом славного, ни на одной обложке, как в юности когда-то мечтал, не увидел. А кроме того, чтобы уж с этим покончить и не тешить нашего читателя напрасными надеждами, скажем, что и на Виолетте Сан-Северо герой наш не женился. Что, впрочем, ввиду его столь неблестящих успехов, было вполне предсказуемо. Вместо этого в одно прекрасное солнечное субботнее утро – правда, над Авентином плавали подушкообразные, постельного цвета облака; но недолго, вскоре они растворились – Павел стоял у окна и в который раз с удовольствием любовался плотным ритмом мясистых римских черепиц, похожих на буквы загадочного языка; на этот глиняный ковер, сотканный рукой незатейливого ремесленника, в котором польза сочеталась с красотой с такой свежей, детской откровенностью и мудрой наивностью. На крыше Торре-деи-Спекки росли тонкоствольные травы. Колеблемые ветром, они шевелились как редкие волосы на лысой голове. Хотелось причесать их как-то, приклеить к черепу или обрить вовсе. Павел допил душистый кофе. Зажевал его долькой золотого, с кровавой жилкой апельсина. И спустился вниз по уже неоднократно описанной на этих страницах лестнице с покрытыми пылью перилами, ибо сколько ни жалуйся, они никогда не вытирались ленивым дворником Базилио, видевшим свое назначение лишь в том, чтобы гнуть спину перед обитателями парадных частей палаццо и выкаркивать им свое бонджорнато, улыбаясь до ушей. Павел пересек двор с вечножурчащим фонтаном, с обитавшими в нем черными с желтым черепахами, вышел на площадь с другим фонтаном, украшенным маской сатира и через несколько мгновений вошел в играющую круглыми сочными колоннами церковь Санта-Мария-ин-Портико-ин-Кампителли, построенную некогда на месте языческого капища Юноны.
