[Καὶ ταῦτα ἀρχιερέως, ὦ δίκη, καὶ ταῦτα πρώτου ἀρχιερέως καὶ ταῦτα προκαθημένου τῆς οἰκουμένης ἁπάσης γενομένου, ὥσπερ οὖν καὶ οἱ Λατῖνοι λέγουσί τε καὶ οἴονται· ἔστι γὰρ καὶ τοῦτο τῆς ἀλαζονείας αὐτῶν][64].
Далее Анна ссылается на 28-е правило Халкидонского Собора 451 года, по которому Константинопольский патриарх как епископ Нового Рима получил право первенства, равное правам Римского епископа[65], а затем переходит к описанию военно-политического противостояния между Генрихом IV и Робертом Гвискаром.
Анна отмечает, что подготовке вторжения в Италию предшествовала победа короля Генриха IV над саксонцами и вождем папской партии Рудольфом Швабским в битве при Эльстере, в кровопролитной гражданской войне внутри Германии. Открытый военный союз папы и Роберта означал не только фактическое, но теперь уже и юридическое отторжение южной Италии от «Римской империи», от германского государя, в то время как союз Гильдебранта и Матильды Тосканской отторгал от империи центральную Италию вместе с Мантуей. Гильдебрант и Роберт мечтали поставить таким образом крест на той экспансионистской политике, которую, начиная с Оттона Великого, проводили в Италии германские государи, и которую прославляли Лиутпранд и Титмар Мерзебургский – талантливые германские писатели оттоновской эпохи.
Если Гильдебрант был заинтересован в поддержке Роберта в целях борьбы против императора Генриха, то Роберт был не менее заинтересован в союзе с папой для успешного осуществления своих замыслов на Востоке. Та легкость, с которой норманны покорили византийскую Лонгивардию и арабскую Сицилию, пробудила в сердце Роберта честолюбивые мечты о завоевании всей Византийской империи – слабого политического организма, неспособного справиться с внешними врагами. Как уже было отмечено, еще император Роман Диоген активно привлекал на службу норманнских рыцарей, в частности, Роберта Криспина, Русселя де Байоля, Умбертопула и других. Византийская империя, переживавшая на Востоке настоящую катастрофу и сдававшая сельджукам одну малоазиатскую фему за другой, нуждалась в военной помощи норманнов. Преемник Романа Диогена император Михаил VII Дука Парапинак заключил договор с Робертом о бракосочетании между своим сыном и наследником Константином и принцессой Еленой, дочерью Роберта. Елена была отправлена в Константинополь, где обрученная пара ожидала совершеннолетия. Однако переворот 1077 года смешал все карты. Императорский престол был захвачен Никифором Вотаниатом, который женился на императрице Марии Аланской – ослепительной красавице, вероятно, стоявшей у истоков заговора. Супруга Марии – императора Михаила VII постригли в монахи. Гильдебрант по условиям договора с Робертом, заключенным в Чепрано, осудил переворот и отлучил Никифора Вотаниата от Церкви за брак с императрицей Марией. Роберт получил замечательный предлог для реализации своих амбициозных планов на Востоке. Принцесса Елена томится в Константинополе, ее будущий тесть лишен престола наглым узурпатором. Долг рыцаря и отца велит Роберту поспешить на помощь дочери и ее жениху! В этот драматический момент в Апулии объявился самозванец, беглый греческий монах по имени Ректор, объявивший себя свергнутым императором Михаилом. Лже-Михаил умолял Роберта о помощи и обещал норманнскому герцогу богатства Константинополя. Несмотря на то, что «комниновская революция» в марте-апреле 1081 года помешала Лже-Михаилу стяжать те лавры, которые были уготованы историей Алексею IV Ангелу – новый император Алексей Комнин подтвердил за Константином Дукой статус наследника, – Роберт не собирался отступать. Сильная армия норманнов и многочисленный флот концентрировались в южной Адриатике. Война за будущее Византийской империи стала неизбежной.
