После той первой встречи в 1865 году Сергей и Элла не раз встречались…
С юных лет Сергей Александрович много путешествовал, и по Европе, и по родной необъятной стране. В Крыму он пристрастился к археологии, участвовал в раскопках, с горящими глазами всегда рассказывал о находках, и его даже на некоторое время прозвали «Великим князем от археологии». С этой наукой вплотную познакомил Сергея выдающийся русский археолог граф Алексей Сергеевич Уваров.
Но научные изыскания пришлось прервать. В 1876 году полагалось начать военную службу, от которой царские сыновья не имели ни отсрочек, ни освобождений. Хочешь не хочешь – ступай в армию. С лета Сергей Александрович ротный командир в Красносельском военном лагере, под началом весьма строгого и взыскательного генерала Михаила Павловича Данилова, участника многих сражений, обороны Севастополя, подавления польского восстания. И у него, царевич ты или не царевич, никаких поблажек. Но эта принципиальность только нравится Сергею, воспитанному в строгих порядках и любящему строгость.
Двадцатилетие для мужчин царской семьи – особый рубеж. Произведенный во флигель-адъютанты, Сергей готовился к принятию присяги. И вдруг, ровно за месяц до важного события, откуда ни возьмись – тиф! Только бы выздороветь к заветному дню, иначе Бог знает что наговорят злые языки. И без того о нем уже тогда стали сплетничать. Не стремится к доступным барышням, ненавидит пошлые анекдоты, не участвует в мужских разговорах о женщинах и всегда с гневом их пресекает. А не скрывается ли за этой стыдливостью и религиозностью некая постыдная страстишка? Уж больно не такой, как все… Так грязь всегда стремится к чистоте свежего снега.
С возрастом у него появилась еще одна непонятная многим особенность – некая нарочито прямая осанка, а порою резкость в движениях. Говорили, что великий князь позер, что в его прямизне есть некая жеманность. Не знали, чем на самом деле это вызвано. С некоторых пор появились боли в позвоночнике. Можно себе представить, какой страх испытал юноша, памятуя о болезненной кончине своего старшего брата в Ницце! Но, к счастью, заболевание позвоночника оказалось не таким страшным, как у покойного Николая, однако доктора предписали носить корсет.
Назло сплетникам, вскоре ему доведется доказать, что он настоящий мужчина, и если не такой, как все, то потому, что лучше, благороднее и чище многих. В годовщину смерти незабвенного Николая, 12 апреля 1877 года разразилась новая война с Турцией, вызванная необходимостью помощи братским славянским народам Балкан, изнывающим под турецким гнетом. Помимо благородства целей, преследовались и политические цели – желание усилить влияние России в Юго-Восточной Европе, выйти к проливам Босфору и Дарданеллам, взять их в свои руки и по возможности осуществить вековую византийскую мечту православного христианства – овладеть Константинополем, доселе именуемым Стамбулом. И в такой обстановке из Кишинева, где, изучив ситуацию, Александр II подписал манифест об объявлении войны, государь отправился сначала в Москву помолиться в Троице-Сергиевой лавре и получить духовное благословение от того, кто благословил на Куликовскую битву Дмитрия Донского, а затем 25 апреля прибыл в Петербург. Как всегда в таких случаях, императора встречала ликующая толпа, охваченная взрывом патриотизма, поддерживающая войну за свободу православных братьев-славян. Сергей был счастлив, что болезнь миновала и он сможет присягнуть отцу. После торжественной присяги в дневнике появятся взволнованные строки: «Голос дрожал, потом менее, но когда я дошел до слов „Как перед Богом и Судом Его Страшным ответ в том дать могу“ у меня опять голос задрожал, но это было не от страха, а от внутреннего морального волнения!» После государевой последовала военная присяга в Георгиевском зале Зимнего дворца в присутствии сидящих на троне государя и государыни. К этому событию императрица украсила свой наряд теми самыми сапфирами, что муж подарил ей к рождению Сергея. И на пальце у порфирородного царевича сверкал сапфир, из тех же, вставленный в кольцо, подаренное ему накануне присяги. Это кольцо с выгравированной на внутренней стороне датой принятия присяги он будет носить до самой смерти. Как и ладанку с частицей мощей преподобного Сергия, тогда же возложенную на него отцом.
