. Врачи нашли у нее симптомы гонореи и эндометриоза, после чего ей сделали инъекцию хлорида ртути непосредственно в пораженную зону. После этой весьма неприятной процедуры Трошина стала «навязчиво», как говорится в медицинском докладе, жаловаться на то, что ее отравили. После года сильных болей у нее возникло убеждение в том, что эти несчастья посланы ей в качестве наказания за ее грехи, и потому она начала по утрам класть Богу по полусотне земных поклонов. Но такое религиозное рвение не принесло ей облегчения, а, наоборот, вызывало у нее все больший упадок сил, а также – согласно истории ее болезни – снова довело ее до «истерического состояния». В 1893 году в 24-летнем возрасте Трошина провела три месяца в тамбовской лечебнице для душевнобольных, где ее лечили несколькими способами, включая лекарственные препараты, гипноз и – в итоге – ненужную операцию по удалению шейки матки. Однако ни один из этих методов не привел к ее выздоровлению. Поэтому Трошина выписалась из лечебницы и при содействии матери обратилась к Питириму Тамбовскому (канонизированному только в 1914 году). По утверждению Трошиной, она почти сразу же «излечилась от нервного расстройства» – то есть не вследствие какого-то медицинского вмешательства со стороны лечивших ее врачей, а исключительно благодаря Божьей милости, которой она была удостоена непосредственно в результате молитв Питирима, а также выпитой ею святой воде из его источника
[192].
Налицо поразительное сходство: обе женщины страдали от осложнений, вызванных болезнью, передающейся половым путем и сочтенной «неизлечимой»; обе сперва обратились за помощью к врачам, но лечение оказалось неэффективным (если не откровенно опасным для их здоровья); и обе утверждали, что исцелились «чудесным образом», – притом что православная церковь в итоге отказалась подтвердить эти заявления. Более того, обе женщины явно оказались заложницами дискуссий о медицинских и духовных подходах к лечению и пошли на поправку только после того, как взяли лечение в собственные руки и обратились к известным целителям. Однако еще более поразительны различия между последствиями обоих этих случаев, особенно в том, как реагировали на них различные авторитеты (медицинские и церковные). Врачи Трошиной в некоторой степени относились к ее болезни скептически – в том смысле, что они поспешили обвинить в ее состоянии ее саму (а не свои методы). Как указывает Воробек, они полагали, что навязчивая идея Трошиной о том, что ее отравили, была не более чем результатом ее эмоциональной неуравновешенности (то есть расстройства ее разума и души), а не (рациональным) следствием ртутных инъекций (то есть научного воздействия на тело). Более того, врачи продолжали подвергать Трошину медицинским процедурам, даже если те явно вызывали у нее беспокойство (четкий признак того, что она утратила веру в их методы). Все это снова не дало никакого положительного эффекта. И словно этого было мало, когда Трошина сама нашла для себя новый источник исцеления в лице Питирима, врачи объявили, что именно им она обязана улучшением своего состояния.
