В двадцать один я устроилась на работу. «Требуется лаборант, — мятый клочок бумажки висел на чёрной доске объявлений. — Обращаться к профессору Либману, кафедра кибернетики». Я не имела представления, что это такое, но мне нужны были деньги. «Кибернетика, — прочитала я в словаре, — научное направление, которое занимается сравнительными исследованиями закономерностей в ходе процессов управления и автоматического регулирования в технике, биологии и социологии». У меня были водительские права и один сданный промежуточный экзамен по социологии, и я нуждалась в деньгах. Я пошла по этому объявлению.
— Садитесь, — сказал профессор Либман и сделал приглашающий жест, охватывающий всё помещение.
Мне хотелось спросить, куда. Потому что не было места, не заваленного книгами и бумагами. Я осталась стоять.
— Хорошо, что вы пришли по объявлению, — сказал профессор Либман.
— Хорошо, что вы его повесили, — сказала я.
— Да… — сказал он. — К нашим делам. — Он протянул мне курительную трубку: — Набейте, пожалуйста!
— Чем? — спросила я.
Он указал на большую чёрную банку на письменном столе. Табак был на ощупь прохладный и сырой. Он застревал у меня под ногтями.
— Возьмите вот это, — сказал профессор Либман и протянул мне набивалку.
Я продолжила это занятие.
— Очень хорошо, — кивнул профессор, наблюдая за мной.
— Как вы относитесь к пенковым трубкам?
— Очень хорошо, — сказала я и кивнула.
Внезапно профессор выхватил трубку у меня из рук.
— Вы приняты. Приходите завтра в три часа к аудитории 2.05.10.
На следующий день к трём часам я пришла к аудитории 2.05.10 и открыла дверь. Там по разным углам сидели несколько студентов, перелистывая свои бумаги. На меня никто не взглянул, и я села в первом ряду с краю. В пятнадцать минут четвёртого явился профессор Либман. Он принёс полную коробку книг, поэтому устал и громко пыхтел. Он грохнул коробкой о стол. Заметив меня, коротко мне кивнул и начал свою лекцию. Речь шла о кибернетике. Профессор Либман доставал из коробки то одну, то другую книгу и, порывшись в ней, зачитывал какой-нибудь кусок.
— Чепуха, — говорил он и бросал книгу в коробку.
Студенты, которые до его прихода помалкивали, вдруг принялись громко перешёптываться. Они шептали с ряда на ряд фразы, которые я со своего первого ряда не могла расслышать. Профессор Либман какое-то время игнорировал это. А потом подошёл ко мне и нагнулся.
