Он не выносил, когда его мать общается, даже смеет дружить, с посторонними. Полина Иосифовна же была очень общительна и дружила со всеми его бывшими и настоящими жёнами. Он даже начал поднимать на неё руку, и, естественно, она стала его бояться. Поэтому мы встречались редко: сама она из дома уже не выходила. Она позвонила мне примерно за месяц-полтора до своей кончины и сказала, что очень хотела бы увидеться. «Давайте я приеду к вам», – предложила я. «Что ты, Валя прибьёт меня, я позвоню тебе, когда он уедет в командировку». И вдруг я узнаю, что она умерла и её уже похоронили. Валентин даже на похороны меня не позвал.
И Петю, своего сына, от нас отлучил, хотя он рос вместе с моими детьми и с ними был очень близок, да и со мной и с Лёвой был в очень хороших отношениях. Его мать, Лена, мне говорила перед смертью: «Петьку не бросай, на тебя его оставляю». Петя не совсем адекватный человек – в детстве у него признавали шизофрению, потом вроде бы этот диагноз был снят, но странности в его поведении так и остались Когда Леночка умерла, Крапошин-старший заподозрил мою семью в том, что мы в ущерб Петьке завладели его наследством. Этого не было и быть не могло: с какой стати?!
* * *
А получилось так. В своё время мой сын Митя купил у Леночкиного брата Аркадия Борисовича квартиру. (Спасибо Аркаше. Это он устроил). Митя работал тогда в его фирме. Аркаша продал ему квартиру в счёт предстоящих зарплат. Будучи его работодателем, он ежемесячно высчитывал у него из зарплаты некоторую сумму и так несколько лет. Наконец он позвал к себе Дмитрия и сказал: «Всё, квартира твоя, ты мне ничего не должен».
Леночка же тогда жила в Кузьминках, где она получила вместе с сыном две 1-комнатные квартиры на одной лестничной площадке взамен 3-комнатной у метро «Улица 1905 года» в доме, который был снесён. Лене очень не нравилось жить в Кузьминках, и всё тот же её брат Аркаша попросил Митю временно пожить в её квартире, а Леночка пусть пока поживёт в Митиной квартире в Давыдкове, пока Аркаша не купит Леночке другой квартиры. Примерно года за два до Лениной смерти квартира была куплена напротив старого здания Белорусского вокзала. Аркаша сделал там европейский ремонт и роскошно её обставил, и Лена переехала туда вместе со своим вторым мужем Борисом. Но Леночка, такая красавица и умница, в мужья себе выбирала мерзких негодяев. Первый муж, Валентин Крапошин, был просто чудовищем, а второй чуть ли не превзошёл его по своим качествам. Лена не полюбила эту свою новую роскошную квартиру, потому что там жил Борис. Когда она жила в Митиной квартире в Давыдкове, она была уже очень больна. Одну зиму я ездила к ней почти ежедневно, как на работу. Вместе мы ездили в онкологию на Каширку. После «химии» ей было очень плохо, и врачи советовали ей остаться в больнице хотя бы на день. Лена же умоляла меня: «Римка, за ноги, за волосы, как хочешь, но волоки меня домой. Дома и стены помогают». И я вместе с шофёром – Аркаша присылал за нами машину – почти на руках доставляли её домой. Позже, когда она жила со вторым мужем (они поженились за год до её смерти) в роскошной квартире, однажды вся онкология на Каширке закрылась на санитарную неделю, и все больные были выписаны домой, оставались только самые тяжёлые. Леночка тогда лежала в больнице, но ей разрешено было поехать домой. «Не хочу, – сказала мне Лена, – там ОН!» – и осталась почти единственная на 18-м этаже.
