Мальчик не ответил.
— Как насчет каши и тоста с арахисовым маслом? — Она засыпала в фильтр кофе. — Или лучше оладьи? На худой конец, сойдет и яйцо.
Джоуи снова промолчал. Бывало так, что мальчик просыпался не в духе, но Кристине всегда удавалось рассмешить его, привести в хорошее настроение. Слишком добродушный по природе, он никогда не умел долго дуться.
— Ладно, раз яйцо и тост нам не по вкусу, можно придумать что-нибудь другое, — сказала Кристина, включив дриполятор и налив туда воды. — Хочешь, я приготовлю шпинат, брокколи и брюссельскую капусту? Только твои любимые овощи.
Но и на это Джоуи не повелся. Все так же сидел и молча смотрел в окно.
— Ладно, я могу положить в микроволновку твой старый ботинок и подождать, пока он как следует не разварится. Нет ничего вкуснее на завтрак, чем старый ботинок. А до чего питательный!
И снова молчание.
Кристина достала тостер, поставила его на стойку и включила в сеть. И лишь тут до нее дошло, что мальчик не просто капризничает.
— Детка! — сказала она, глядя на повернутый к ней затылок.
У Джоуи вырвался приглушенный звук, похожий на всхлип.
— Детка, что случилось?
Только теперь он отвернулся от окна и взглянул на мать. Спутанные волосы свисали ему на глаза, смотревшие едва ли не затравленно. На щеках блестели слезы.
Кристина взяла сына за руку. Ладошка была холодной, будто безжизненной.
— Что с тобой, котик? Скажи мне.
Свободной рукой он смахнул с глаз слезы. Рукавом вытер их.
Очевидно, что дело было не в детских капризах, не в обычной бытовой неприятности. Кристина почувствовала это, и во рту у нее пересохло от страха.
Джоуи попытался что-то сказать, но не смог выдавить ни слова. Махнув рукой в сторону кухонной двери, он судорожно вздохнул и наконец выговорил:
— В-веранда.
— Веранда? Что это значит?
Джоуи лишь помотал головой.
Нахмурившись, Кристина подошла к двери и распахнула ее. От увиденного у нее перехватило дыхание.
Брэнди. Мохнатое золотистое тело собаки лежало возле ступеней, на краю веранды. И только голова его была у ног Кристины. Собаку обезглавили.
Кристина и Джоуи сидели в гостиной на бежевом диване. Мальчик больше не плакал, но взгляд у него по-прежнему был затравленный.
Полицейский, офицер Уилфорд, пристроился на кресле. Высокий и крепкий, с кустистыми бровями и грубоватыми чертами лица, он производил впечатление человека независимого и самодостаточного. Такие, как он, чувствуют себя дома лишь на природе, в лесах и горах, где можно беспрепятственно охотиться и ловить рыбу. Составляя протокол, он пристроился на самом краешке кресла, что с его размерами выглядело более чем забавно. Было видно, что ему не хочется запачкать или поцарапать дорогую мебель.
