Показал он и Королевский замок, и Старе Място, после которого мы вышли на Саксонскую площадь с громадным православным собором Александра Невского. Чуть в сторонке, под сенью деревьев, стоял обелиск в форме тяжеловесной гранитной призмы с надписью «Полякам, погибшим в 1830 году за верность своему Монарху».
Варженевский-местный объяснил, что воздвигнуто сие по приказу императора Николая I после восстания 1830 года. Польша до него имела прав куда больше, чем Финляндия ныне – сейм, Сенат, конституцию со свободами, администрацию исключительно из поляков и только на польском языке и даже собственную армию. Но слишком сильно застила глаза «Польша в границах 1772 года», да и без французских и английских козней не обошлось. Восставшие потребовали от офицеров польской армии немедленно встать «за нашу и вашу свободу», то есть отказаться от присяги русскому императору, кто не вставал – в ходе демократизации убивали. Однако, нашлись шестеро генералов-поляков, которые предпочли смерть – вот им и памятник.
А собор построили совсем недавно, лет семь тому назад и до сих пор украшали.
– Григорий Ефимович, а ты знаешь, что отец Иоанн про сей собор говорил? – шепнул мне на ухо капитан, пока наш гид рассказывал про архитектора Бенуа и художника Васнецова.
Я склонил ухо к правому плечу. Мы же вроде как наследники Иоанна Кронштадтского, так что мне такие вещи знать даже очень надо.
– Будто бы он предрек, что постройка оного принесет несчастье обоим народам. Разрушится сила России и Польша отойдет. А коли храм будет разрушен, то такая же беда постигнет и Польшу.
– Разрушен? – я удивленно вытаращился на Сотникова. – Эдакая красотища? Кем?
Тут же коммунистов не было, соборы не взрывали… (собор взорвали именно поляки, в 1924 году, лет за пять до начала кампании по сносу храмов в СССР, но ГГ этого не знает) Наверное, во Вторую Мировую, когда от Варшавы только руины и остались… Эх, жаль я по Европе в 21 веке поездить не успел, сравнить не с чем, да и знаний маловато.
Дрюня всю экскурсию смотрел больше по сторонам. И я его понять могу – среди славянок польки, наверное, самые красивые. Плюс европейский шик, который тут стоил подешевле, чем в Питере и Москве – во-первых, ближе, а во-вторых контрабанда.
Под конец наш чичероне улучил момент и тихо сказал мне, что его просили устроить встречу Романа Дмовского с руководством «небесников». Я в здешних раскладах не силен и Варженевский-Варшавский поспешил добавить, что это глава эндеции.
