С трактора он почти сутками не сходил — летняя страда. На рассвете в воскресенье остановил свой «ХТЗ», прилег у только что выведенной борозды. Земля мягкая, теплая, словно постель. Легкий ветерок обдувает, и кругом тишина. Не заметил, как уснул. А проснулся оттого, что кто-то крикнул в ухо:
— Война!
На второй день пошел к директору совхоза проситься на фронт.
— Здесь тоже фронт, — коротко ответил директор.
Гремело над Днестром и Южным Бугом, враги приближались к Днепру. Всесоюзная кочегарка разделилась на два лагеря, трудовой и боевой: в первом эвакуировались, во втором брались за оружие.
Кадровые дивизии Провалова, Шарагина, Петраковского получили пополнение из Донбасса. Шахтерские дивизии были крепкими, как антрацит, громили врага.
Чумаков явился в райвоенкомат.
— Ждите повестку, — сказали ему.
— Да поймите, не могу ждать! Направьте в действующую армию!
— Нужен будешь — позовем. Жди.
Сколько же можно? Односельчане давно на фронте. Да что он, Чумаков, хуже их, что ли? Мало лет еще? Так сейчас такое время: стар и млад на борьбу с фашистами поднимаются.
Никогда коммунары не будут рабами!
С котомкой за плечами двинулся Степан Чумаков к Артемовску. Шел вдоль бескрайних полей пшеницы, мимо сиротливых комбайнов. Некому было убирать хлеб, рабочих рук не хватало.
Попытался он пристроиться к маршевой роте, но командир заявил:
— Случайных не берем.
— Какой же я случайный? — возмутился Чумаков. — Вот мой комсомольский билет.
Доложили комиссару. Тот полистал комсомольский билет, вздохнул.
— Не обучен ведь ты, братец. Ну как мы тебя возьмем? Шагай-ка в Красноармейск. Там комсомольцы-добровольцы собираются.
Но из Красноармейска комсомольский полк уже выступил под Харцызск. В общем, намучился Чумаков. Зато добился своего: теперь он в полку с такими же ребятами, как сам. Правда, мечтал с трактора на танк пересесть, так как считал, что боевой танк — тот же гусеничный трактор, только потяжелее… А пришлось вот корпуса для мин мастерить, чтобы взрывались гитлеровские танки.
Ребята работали проворно — готовили «подарочки» врагу. Когда к ним заглянул замкомбата Евтушенко, остался доволен темпом.
— Одно мне не нравится, — потер он лоб.
— Что же? — заинтересовался Пластинин.
— Беспечность наша, вот что. Все операции производятся буквально на пороховой бочке. А тут еще «мессеры».
Саперы вырыли глубокие щели, стали тщательнее наблюдать за небом. И продолжали делать мины. Ставили их на участках недалеко от Каменска.
