— Ты что? — Толя Романовский вглядывался в смертельно побелевшее лицо друга. Губы серые, вздрагивают. — Тебе плохо?
Заметил письмо, взял его, пробежал глазами.
— Ну! — потребовал Павел.
— Брат твой… Бомба…
— Ну!
— Насмерть…
А ведь ничего, казалось, в мире не изменилось. Те же друзья возле Павла Черкасова, тот же комиссар призывает бить врагов. Да уж он, Павел, покажет этим врагам! Никогда такой жгучей ненависти не ощущал… Прямо печет внутри, прожигает гимнастерку насквозь. Коля, брат, вместе в школу бегали… Нет, никакой пощады фашистам от Павла Черкасова не будет! За все с ними расплатится: за мать свою бедную, за собственное детство, оборванное войной, за брата Колю…
С дрожью в голосе выговаривал он слова присяги. Клянется. Клянется. Клянется!
Обычно извещений о смерти ждут с передовой, а тут на фронт пришла похоронная.
1
Зарево над горизонтом не угасало всю ночь. Гремело совсем близко. И всю ночь подразделения комсомольского полка выполняли боевое задание: оборудовали запасные рубежи обороны, создавали перед ними минные поля. Утром вражеская артиллерия стала доставать.
— Клавдия Васильевна, идите в укрытие! — волновался Федор Наумович Белоконь.
Молодая женщина с санитарной сумкой через плечо бесстрашно сновала по полю, будто не осколки снарядов жужжали над головой, а докучливые осы. Понимала, что комбат хочет уберечь ее. Но она — врач. Если стреляют, значит, будут раненые.
И они появились. То здесь вскрикнет и упадет молодой боец, будто споткнется, то там. Раненые нуждались в помощи, их надо было уносить отсюда.
Бой нарастал. Саперы продолжали углублять окопы и траншеи, а пехотинцы уже были рядом. Павел Черкасов ожесточенно долбил киркой кремнистый грунт. После каждого удара сыпались искры.
— Передохни, Павло! — крикнул Толя Романовский, орудуя лопатой.
Но Павел не выпустил из рук кирку, напротив, еще энергичнее заработал ею. Да и как отдохнешь при таком пронизывающем ветре? Остановишься — под гимнастерку забирается, грудь холодит.
Появился командир взвода. Принес противотанковые мины.
— Черкасов! Романовский! Черников! Сюда! Вот, приспособьте перед окопами, протяните привязанные к ним шнуры, замаскируйте травой и наблюдайте. Как пойдут танки, сразу тяните мину под гусеницу, поняли?
— Здорово! — обрадовался Романовский. — Кочующие «сюрпризы»!
Из-за холмов послышался танковый гул. Пыхтя, словно страдая одышкой, бронированные чудовища ползли, и рубчатый след тянулся за ними по донецкой земле.
