1
Дни стояли еще по-летнему жаркие. Но все прозрачнее становилось небо, все темнее вода в реке. Кое-где подпалинами рыжела пожухлая трава, и листья на деревьях слегка зарумянились. Трепетали, как детские флажки на параде. Стоять бы и любоваться на такую красоту.
А людям некогда. Они с утра копали противотанковый ров, обильный пот заливал их глаза. Ритмично двигались лопаты. Взмах — бросок, взмах — бросок, взмах — бросок… Летела вверх свежая земля, засыпала протоптанную тропинку.
Огибая кучи накопанной земли, торопливо прошел высокий парень. Руки его были заняты: в одной — лопата, в другой — газеты. Густой чуб свесился на лоб, заслонил левый глаз.
— Сережа! — окликнули его снизу. — Сводка Совинформбюро есть?
Люди выбрались наверх, присели вокруг него на корточки. Эту бригаду на оборонительных сооружениях возглавляла мать Сергея. Каждый день она устраивала специальный десятиминутный перерыв, чтобы прослушать сводку. Его ждали с нетерпением — ведь почти у всех кто-то воевал. Отец, брат, а то и сестра. Вести с фронта — это стало главным в жизни оставшихся в тылу. О них думали, говорили, спорили.
Девчушка в цветастой косынке, одноклассница Сергея, испуганно округлила глаза.
— Сережа, правда, говорят, Москву бомбили? — остренький подбородок ее задрожал.
— Не бомбили, пытались, — сказал Сергей, поправляя непослушный чуб. — Ночью был налет, но в город прорвались лишь одиночки. Наши истребители встретили врагов еще на подступах к Москве. И зенитчики не сплоховали…
— Дела, — вздохнул маленький старичок в кепке козырьком назад, как у мальчишки. — Взяли б меня в армию, я б показал! — Он погрозил кому-то сухоньким кулачком, и глаза его озорно блеснули из-под седых бровей.
Рыжий парень из семьи немецких колонистов Чехограда лениво сплюнул.
— Молчал бы, дед… Вон какая сила прет сюда! Разве устоит кто перед ней?
— Да я… Да ты… — заволновался старичок, взглядом ища сочувствия у других. — Паникер, вот кто ты такой!
— В самом деле, Зельц, что панику разводишь? — строго спросил Сергей. — Сейчас отступаем, потом наступать будем. Да еще ни одной войны мы не проиграли! — Он оглядел сверстников. — Мы бы тоже воевать пошли. Только б разрешили!
