— Здесь нет ее хозяина? — спросил Бачана.
— На что тебе хозяин? — спросил парень в закатанных до колен штанах.
— Хочет кличку собаки спросить. Не может же окликать: «Эй, как тебя!» — не упустил случая сострить высокий рыжеватый мужчина в рубахе цвета хаки.
— Хозяин, сам видишь, что с ней сделал.
— Что?
— А как по-твоему, откуда на ней кирпич? Тот, что она на шее таскает.
— Неужели хозяин привязал?
— А то я! Утопить хотел, но не вышло. Молодец, псина! Вот я и торчу тут два часа. Переживаю за нее, сердце кровью обливается.
— Думаете, выплывет? — К отряду спасателей присоединился молодой мужчина среднего роста, в модных белых брюках. Бачана узнал его: это был лучший бегун города, ныне тренер по легкой атлетике Давид Чичиашвили.
— С кирпичом не выплывет, — ответили ему.
— Смотри, воды боится. Знает, что кирпич ко дну потянет.
— Если она такая догадливая, пусть перегрызет веревку и освободится, — высказался тренер.
— Это мы уже ей советовали, но она не послушалась, — невозмутимо вставил немолодой кутаисец с неводом за спиной; отвороты резиновых сапог доставали ему до груди.
— Может, вас послушается, — куснул тренера лысый мужчина с носовым платком на голове, держащимся при помощи четырех тугих узелков.
— Да ну тебя! — огрызнулся бывший бегун.
— А что, если невод закинуть? — серьезно спросил рыболова Бачана. — Отсюда и до камня.
— Туда не дотянуть. Дальше пяти метров не пойдет, веревка короткая. А до камня как минимум метров восемь будет.
— Это точно.
— Будет.
— Твой невод ее взбесил. Как его увидела, разлаялась. Убери, ради бога. Не нервируй собаку, и без того ей несладко приходится.
— Куда убрать?
— Положи вон хоть туда, на камень.
Рыболов послушался совета, снял сеть и положил поодаль на камень. Собака ненадолго смолкла.
— Надо из досок мосток навести, вот что, — бросил Бачана и, не дожидаясь ответа на свое предложение, взбежал по круче во двор школы.
Вскоре он показался с двумя большими досками в руках.
Их кое-как связали в одну и попытались дотянуться до камня. Но только собака увидела доску, опускающуюся на ее остров, как, волоча кирпич, попятилась на другой конец и опять злобно залаяла.
Стоило краю доски коснуться камня, мостик прогнулся в месте скрепления, стремнина подхватила его, и, не прояви Бачана ловкости и самоотверженности, Риони унесла бы его доски.
Их еще раз связали при помощи гвоздей и веревок — на этот раз попрочней, поосновательней. К дальнему концу с трудом привязали булыжник — чтобы не смыло с прежней легкостью. Сооружение поставили стоймя и, несмотря на энергичный протест собаки, медленно опустили на камень.
