В селе развивалось льноткацкое, затем хлопчатобумажное производство. Сотканный холст или миткаль следовало перед набивкой отбелить. Для этого ткань расстилали на траве и поливали водой из леек или со специально устроенных желобов. Зимой ткань белили на снежном насте. Места этих процедур назывались бельниками. Хорошим считался бельник у воды. Его ценили, за него держались.
Так вот, оба склона Кокуя от нынешней улицы Маяковского до устья были заняты такими бельниками. У каждого домовладельца был свой, площадью около 60 квадратных метров, что давало возможность расстилать одновременно два-три ряда холстов. Беленьем, как правило, занимались женщины.
О высокой стоимости ивановских бельников в одном старинном документе сказано следующее: «Места же оные крестьянами один другому продаются ценами разными и берут за оные до 10 рублей».
Если вспомнить, что в ту пору корова стоила два-три рубля, эта цена не покажется вам малозначительной. Как видим, ручей недаром называли «золотым».
Памятные места
На Кокуе немало памятных мест. Бочаги в верховьях, теперь осушенные, в прошлом, вероятно, были хорошими водоемами. Не они ли соблазнили казаков, участвовавших в польско-шведской интервенции в начале XVII века, раскинуть здесь лагерь-курень? Не от него ли, как говорилось выше, происходит старинное, ныне забытое название одной из прилегающих к водоему улиц — «Курень»?
Вот улица Маяковского, дамба и мост через ручей. Сооружены они в прошлом веке на средства фабриканта Шодчина и долгое время назывались его именем. Ему принадлежали примыкавшие к дамбе земли. Здесь же находилось его ситценабивное производство. На том самом месте, где теперь здание хлопчатобумажного техникума, стоял дом Шодчина — религиозного фанатика и самодура. Этот особняк походил на скит или на крепость: прочнейшие ворота с окошечками-бойницами, дубовые, окованные железом двери, за которыми старик много лет держал взаперти свою красавицу жену. И днем, и ночью по двору бегали огромные псы-волкодавы. Выжимая из рабочих все соки, Шодчин скопил большое состояние, значительную часть которого перед смертью отказал церкви на золотые и серебряные ризы к иконам.
Представляется символичным, что в непосредственной близости от его владений, на левом берегу Кокуя, находился так называемый «городской корпус», впоследствии сгоревший. Именно в нем долгие годы размещались казаки, присланные властями в Иваново-Вознесенск для подавления революционных выступлений рабочих.
