Замечу попутно, что Соков был похоронен на той же Крутицкой улице, в ограде Покровской церкви. Когда в 1817 году была построена новая, каменная, могила оказалась под правым столбом при входе в церковь и впоследствии была забыта.
Наследники Сокова управляли фабрикой из рук вон плохо и в конце концов продали ее в 1810 году фабриканту М. Ямановскому. Будучи главой местной старообрядческой общины, он перестроил ее в молельню для «раскольников поповщинского толка». Тут же находилась богадельня.
Считают, что переоборудование мануфактуры производилось по проекту архитектора Мавричелли, того самого, который сооружал каменную Покровскую церковь и соборную колокольню в Шуе. Тогда-то и появились у производственного корпуса не приличествующие ему храмовые пристройки, в частности, полукруглая алтарная абсида, выходящая на проспект Фридриха Энгельса.
Если верить народной молве, в старину из корпуса имелся тайный подземный ход на берег Уводи.
Культовым целям здание служило в течение 120 лет — до 1930 года. В разное время оно считалось то молельней, то часовней, то Казанской старообрядческой церковью. Есть даже упоминание о том, что в нем находилась «австрийская молельня» — возможно, для военнопленных австрийцев. Впрочем, все это малоинтересно. Для нас здание представляет ценность именно как текстильная мануфактура, где родилась широкая слава многокрасочных ивановских ситцев.
Сводили под корень
«В старину Иваново было окружено густыми лесами». Эта фраза столь часто встречается в книгах о прошлом нашего города, что уже не производит впечатления.
Живописнее обрисовал эти дебри И. Волков. В книге «Ситцевое царство» он приводит слова своего деда, Данилы Волкова, относящиеся к восьмидесятым годам прошлого века:
«Эх, бывало, в наших ивановских лесах и заблудиться легко было, особливо в серый, бессолнечный день… Попадешь, бывало, в лес, заплутаешься, идешь-идешь целый день, а то и два дня идешь, и конца-краю этому лесу на находишь… А какой лес был: сосны в три обхвата, березы аршин на сорок в вышину…»
Леса было обилие, а рубили его мало, в основном на дрова да на крестьянские постройки. И на продажу он не шел из-за трудности с вывозом: Уводь в нескольких местах перекрывали мельничные плотины, и сплав был невозможен.
Положение изменилось с появлением в Иванове мануфактур, а затем и фабрик с паровыми машинами. Резко увеличился спрос на строительную древесину и дрова. Владелец вотчины Шереметев не замедлил пустить в ход лежавшее до сих пор втуне богатство. Нимало не задумываясь о том, к чему может привести массовая вырубка лесов, он стал продавать их большими участками, лишь бы выручить куш посолиднее. Покупателями являлись, прежде всего, его же собственные крепостные — «капиталистые» крестьяне, владельцы ткацких светелок и набоечных заведений. Разумеется, в первую очередь они приобретали тот лес, что находился ближе к селу, чтобы не тратиться на перевозку.
