И Шена… Милая Шена с прошлым, где не осталось ничего кроме боли, потерь и ужаса. Зеленоглазая валькирия, которую превратили в одинокую, озлобленную убийцу, но сломать не сумели.
Боль перегорела в ярость, очень быстро, как будто по одному движению поддувальной «гармошки», что гонит воздух в пылающий ад кузнечной печи. Сплавились воедино усталость, злоба, бесконечное разочарование, унижение от Чертежника. Ненависть к шакалам ночного Мильвесса и вообще всем ублюдкам, готовым причинить ей зло. И еще страх — удушающая паника от того, что Елена теряет драгоценные мгновения, которые обойдутся ей…
Чем именно обойдутся, она уже не особо конкретизировала, просто начав действовать.
Елена не умела бить ножом как следует, но когда противники стоят бок-о-бок, грамотная техника уже не столь важна. Удар получился не идеальным, но впечатляющим и неожиданным. Вот здесь маленький ножик сыграл в плюс — его просто не заметили в уличной полутьме. А может и заметили, однако не придали значение, поскольку самоуверенность — грех повсеместный, вне миров и времен.
Одно про горцев можно было сказать точно — клинки у них были хорошие, и заточены на совесть, не хирургический скальпель, но близко, весьма близко к тому. Ножик вошел в голое пузо сразу и по самую рукоять, мягко, очень легко, сделав татуированную рану чуть более приближенной к реализму. Елену передернуло от омерзения, когда пальцы скользнули по сальной немытой коже.
Раненый, похоже, не сразу понял суть происходящего и странно икнул, обдав Елену запахом лука в маринаде из перекисшего вина. А уж потом завопил, отшатнувшись. На драйве и адреналиновых углях девушка взмахнула наискось вверх, распоров харю второму козлу, что как раз пытался затянуть у нее на шее петлю. И снова получилось удивительно хорошо, как будто мироздание решило подкинуть малость удачи в компенсацию за неудачный день. Вот, что значит хороший опыт прикладной хирургии, рука не дрогнула, даже когда заточенная сталь развалила носовой хрящ. И старые уроки фехтования наконец-то пригодились хоть в малости.
Тени шарахнулись по сторонам, быстро и живо бормоча что-то на тарабарском языке, совсем как уэллсовские морлоки. В утробных голосах зазвучала дерганая нервозность — жертва вела себя неправильно. Загнанный, истекающий кровью олень внезапно поднял на рога преследователя. Однако Елена отчетливо понимала, что это лишь краткая передышка. Уйти ей все равно не дадут. Слишком много врагов, слишком жирный профит на кону, даже с учетом синяков и перелома. Люди сами стоят дорого, женщины — намного дороже.
