Елене казалось, что сейчас у нее и зубы раскрошатся, и порвутся мышцы челюстей. Она пыталась держать уже не «покерфейс», а хотя бы его осколки. Ради остатков самоуважения.
Закончив необычно долгий спич, Фигуэредо в очередной раз смерил ее пронзительным взглядом. Только сейчас Елена заметила, что глаза Чертежника блестят неестественно ярко, и это вряд ли следствие наркотиков. А ведь, похоже, злобный хрен тяжело и хронически болен. Теперь Елена чувствовала только безмерную усталость. И желание закончить это бесполезное, очень грустное мероприятие.
— Отдай, — голос ее оказался тусклым, лишенным красок, но женщине было уже все равно. — Верни мне оружие, и я пойду. Будь, что будет.
Она помолчала несколько мгновений. И закончила, глядя прямо в глаза фехтмейстера:
— А ты останешься здесь.
И Елена могла бы поклясться. что Фигуэредо прочитал в ее глазах несказанное:
«Останешься и сдохнешь здесь, в пыльном зале, одинокий, никому не нужный. Забытый»
Фехтмейстер высоко подбросил и легко поймал кинжал. Чем бы ни хворал мерзкий склочник, на координации это не сказалось. Двигался мастер с легкостью учителя танцев.
— Что ж… — Чертежник улыбнулся, впервые за все время беседы, и Елена вздрогнула. В тенях магической лампы женщине показалось, что перед ней ухмыляется, скаля желтоватые зубы, старый череп. В старом фехтмейстере произошла некая перемена, совершенно непонятная и оттого настораживающая.
— Ты уверена? — спросил, как плюнул, Чертежник.
— Да, — ответила Елена, поймав бесшабашную волну в стиле «однова живем!». И еще мимолетно подумав, что Елена, Хель, Тейна, Вэндера… многовато имен для одного человека.
— Полные сил мужи, бывало, уходили из этого места в слезах, а ты им не чета.
Елена хотела, было, ответить «я постараюсь», но осеклась, поняв, что такой ответ здесь неприемлем. В этом зале не старались. Здесь делали. Или уходили в слезах.
— Да, — лаконично сказала она.
— Ты ведь знаешь, что по священным традициям цеховых судебников я могу забить ученика до смерти. И затем, чтобы избежать наказания, достаточно лишь поклясться, что это вышло случайно, против умысла.
— Да.
— Смелая. Или бесконечно глупая. Думаю, второе, — хмыкнул Чертежник. — И ты, надеюсь, не думаешь, что я стану учить тебя бесплатно? — прищурился мастер.
На самом деле женщина такую надежду лелеяла, но теперь с ней пришлось распрощаться. Как и с предполагаемым образом старого мудрого «гриззледа», преисполненного внешней сердитости, однако доброго в глубине сердца своего.
