Но, кажется, никогда еще мне не приходилось встречаться с таким тесным слиянием, симбиозом «каплунов тощих» и «каплунов жирных»>7. Прежде было тяжелее, но можно было чему-то противостоять. Это, кажется, уходит. Оно, разумеется, уходило по-другому и в годы замены марксизма патриотизмом, а теперь та же тенденция снова берет верх, но уже в форме «Не колыхай!» – какой-то мертвой эклектики, связывающей нас своей мертвой силой.
10. VI.1975 г.
Мне иногда мешает излишний критицизм по отношению к самому себе, он сковывает бег мысли и приводит к печальным результатам – мешает, например, ораторскому успеху. Но если бы его не было, не было бы и моей литературной речи, кажется, достаточно энергичной, плавной и точной. Есть, очевидно, мера достоинств и недостатков, есть точка, в которой недостаток, связанный с достоинством, освобождается от этой связи и становится бедствием.
«В нашей стране нужно долго жить!» Кто это сказал? Не помню, но сказано верно>8. Смотришь, до чего-нибудь и дожил. Но очень долго нужно жить.
17. XII.69.
Характерная черта времени, последнего времени – всюду одна толпа, снизу доверху, справа и слева. Задыхаюсь.
1. VI.1975 г.
Вспомнилось:
Куда зовет? Чего он хочет? Зачем так громко ч 9 он поет?
Один из моих авторов в ЖЗЛ>10 сказал мне: «Ведь вы селенит»>11. Нина Николаевна>12: «Кто вы такой? Что вы здесь делаете? Как вы сохранились?»
Фадеев после партсобрания в 1940 году[приведшего к закрытию журнала «Литературный критик». – Со ст.]. Пили водку с пивом. Он распинался в уважении за то, что в редакции «Л[итературной] г[азеты]» я один против всех держал оборону>13. Бил «мордой об стол» своего холуя Л. Никулина>14, потом повез меня в Переделкино (где я отдыхал) и по дороге истерически-пьяным своим тонким голосом допрашивал: «Кто вы такой? Чего вам нужно? Вы меньшевик?» Большевиком в его глазах был тот, кто… Это было похоже на разговор старой бляди с невинной девушкой, попавшей в бардак (у Шекспира)>15.
9. XI.76. Клиника.
Я родился и умру мечтателем. Мне бы нужно было уже оканчивать то, что я только хочу начать. Многое не нравится в произведениях Лукача>16, но они написаны. Гриб излагал мои идеи, но я недавно с удовольствием прочел его статью о Бальзаке>17. Мои собственные статьи я ни во что не ставлю. За исключением нескольких страниц. А теперь у меня нет уже ни полной веры в необходимость моей vision, ни даже необходимой для ее реализации маленькой дозы человеческого тщеславия. Есть еще достаточный запас злости, «злобы святой», но и в этом я ограничен более, чем когда-либо, как в былые времена была ограничена всякая попытка позитивного изложения. Все хорошо в свое время. К несчастью, все было нехорошо, потому что не вовремя.
