Если, как видно из эпидемий, свирепствовавших в Одесском военном округе с 1865 по 1872 г., войска всегда позже жителей и сравнительно в гораздо меньшем числе поражались холерою, а раз заболевши, солдаты лучше жителей ее переносили и сравнительно меньше их умирали, – то такое явление следует приписать разнице в солдатской пище, которая даже летом, с исчезновением запасов квашеных капусты и бураков, имела все-таки в основе кислый хлеб и квас, всегда поддерживавшие в желудке кислую реакцию пищевой смеси, уничтожающую попавшие в него холерные бациллы. Так что возможность размножения последних в кишечнике солдата появлялась только при условии продолжительного расстройства у него желудка.
Факт необходимости употребления кислой пищи в холерное время еще в больших размерах подтверждается тою неуязвимостью от холеры, которою во время этих эпидемий пользовались Симферополь, Севастополь и Ялта с их окрестностями. Названные места обладают богатыми садами, баштанами, огородами и виноградниками, снабжающими жителей кислыми плодами, зеленью, множеством ягод и слабыми, кислыми винами на круглый год. Не считая винограда, фруктов и ягод, обилие щавеля, заячьей капусты, кислого ревенного листа, виноградных листьев и помидоров так велико, что удовлетворило бы потребность большой страны. Если к этому еще прибавить, что все эти города пользуются родниковою либо чистою водою из нагорных речек и имеют возможность вместо вяленной и соленой употреблять самую свежую рыбу, – то нам станет понятным устойчивость их жителей перед холерою, несмотря на более частые ее заносы в эти места, чем во многие другие.
Когда холера, с 1870 г. покинувшая Одессу с ее окрестностями, стала появляться местами в Херсонской и северной части Таврической губерний, то предложено было возможное число войск (больше пехотной дивизии) продержать подольше в лагерном расположении у г. Николаева, в 120 верстах от Одессы, где для этой цели была приобретена и приспособлена обширная местность. Но как только войска стали располагаться на ней, между ними обнаружились случаи заболевания холерою большею частью со смертельным исходом. Поэтому командующий войсками, генерал-адъютант Коцебу, послал генерал-лейтенанта Салкова и меня для расследования, снабдив нас некоторыми полномочиями. Чтобы не терять времени, мы, не дожидаясь очередного рейса из Одессы в Николаев, отправились туда сухим путем. Когда мы проезжали степными местами, за полверсты перед нами вдруг разостлался вид большого синеватого озера, а не доезжая до него земля казалась покрытою тонким слоем тумана. Оказалось, что это был мираж. По мере того как мы приближались к видимому озеру, оно, волнуясь, казалось, отступало на первоначальное расстояние, а попутные деревни и прочие предметы в отдалении казались у основания затопленными – и только на более близком расстоянии яснее очерченными. Упоминаю об этом обстоятельстве по той причине, что в этом крае период миражей исключает появление густых и тяжелых туманов как носителей болотной миазмы. Ни в местах, нами проезжаемых, ни в самом Николаеве в то время никакой эпидемии не существовало. Приехав туда, мы тотчас узнали, что заболевают холерою только в войсках, расположившихся уже лагерем на обширной, нагорной возвышенности, в 6 верстах от города, у деревни Водопой. Но что между городскими жителями холерных случаев еще не бывало; в городском же лазарете мы нашли около 40 доставленных из лагеря больных холерою воинов в тяжком состоянии. В самом лагере мы убедились, что в тех же войсках до вступления их в лагерь ни одного холерного, ни случая подозрительного заболевания не было – и что никто не заболевал тотчас по прибытии в лагерь, а только пробыв в нем не менее суток. На следующий день, при вечернем нашем посещении лагеря, мы узнали, что того же дня ранним утром вступили туда квартирьеры от двух частей войск, следующих из своих постоянных стоянок в Херсонской губернии и заночевавших приблизительно в двухдневном расстоянии от лагеря, по деревням, – и что все наличные квартирьеры были здоровыми и бодрыми. Но на утро третьего дня нашего пребывания дивизионный врач Карякин констатировал, что из вступивших в предшедший день в лагерь два квартирьера в последнюю ночь уже захворали холерою. Осмотрев вновь заболевших, мы одновременно освидетельствовали и новую группу квартирьеров, за час до нашего прибытия вступивших в лагерь от других войск, находившихся еще в более дальнем расстоянии от Николаева, – и убедились как в цветущем здоровье последних квартирьеров, так и в том, что в войсках, от которых они были высланы, на марше холерных случаев не бывало. Но еще до наступления ночи один из последней группы доставлен был в городской лазарет с развитым холерным приступом, а двое с подозрительною формою расстройства пищеварения задержаны были в лагерном околотке. Ряды подобных наблюдений побудили в нас решимость доискаться причины заболевания холерою в местных условиях. До окончания расследования мы предварительно испросили приказание: все войска, следующие в лагерь, не допуская до вступления в оный, задержать временно в местах их последнего ночлега.
