.
Однажды военный врач Тюняев, работавший со мною за одним столом в Окружном Медицинском Управлении, вдруг изменился. Оказалось, что его несколько минут тому назад два раза пронесло. Я тотчас отправил Тюняева на квартиру его брата, местного врача, а сам не более как через полчаса отправился туда же. По пути вижу, что по Преображенской улице, на которую выходила квартира Тюняевых, идут усиленные и глубокие земляные работы, а своего товарища застаю уже на столе с самым легким оттенком цианоза. Все присутствовавшие врачи в быстро наступившей смерти единогласно обвиняли корчевые движения, которые слабо выражались в разгибающих мышцах ног, но сильно в мышцах грудной клетки: умирающий жаловался, что его грудь как будто стягивают клещами. Дыхание прекратилось раньше биения сердца.
Затем, через несколько дней, меня вызвали к двум больным на Канатной улице. Оба они проживали в двух домах, выходивших воротами друг против друга. Между этими домами шли земляные работы. Оба страдали рвотой с корчами в икрах. Один из них, по моему совету, тотчас был удален на хутор и выздоровел, другой не мог этого исполнить, и через несколько часов я застал его уже умершим.
Все эти дни я других больных холерою не имел. При этом нельзя не отметить того факта, что сами землекопы холерою не заболевали и что в других местах города, кроме тех, где шли земляные работы, о холерных случаях не было слышно. При этом необходимо упомянуть, что эти случаи повторялись после дождей, шедших во время земляных работ. Во многих местах вблизи земляных насыпей образовались обширные, грязные и гниющие лужи по той причине, что земляными насыпями во многих местах были засыпаны и преграждены стоки и спуски для грязных вод с дворов и улиц. Невозможно допустить, чтобы при значительной скважистости почвы грязная вода из обширных луж не просачивалась или не попадала в ближайшие колодцы и цистерны, находившиеся во дворах, и не заражала бы их.
Несмотря на то, город до конца работ тупо относился к предостережениям и воплю врачей, обвинявших вскрытие почвы во время засухи, при условиях низкого падения почвенной воды и во время свирепствования сезонных желудочных катаров – как главную и видимую причину холерных заболеваний со смертельным их исходом в местах их возникновения. Мне остается еще упомянуть об одном неожиданном заболевании холерою 14-летней девочки среднего сословия на Херсонской улице, где земляных раскопок не было и холера еще не появлялась. У входа в ее квартиру на дворе стоял громадный чан с водою, составлявшею запас на случай пожара. Но одновременно вода из него употреблялась и для поливки цветов. Нельзя ручаться, что в ней не замывали и детские пеленки. Она была грязно-бурого цвета, и когда я остановился у чана, меня стошнило от пронзительного запаха, разносившегося из него. По моему совету тотчас закрыли все окна и двери, выходившие из квартиры больной, девочку успели перенести в другой дом, где она и поправилась. Загнившая вода была дезинфицирована хлорною известью и затем спущена в сад, а чан выпарен калеными камнями
